За что не любят церковь?

Название данного материала блога, конечно, провокационно. И призвано, прежде всего, напомнить посетителям «СуперОмска» основную тему нашего разговора, которую автор позабросил, погнавшись за темами более актуальными, хотя и сиюминутными. Тема эта – раздражение деятельностью Русской Православной Церкви и отдельных ее служителей. При этом именно раздражение, а не лишенный эмоционального содержания скепсис.

Провокационность же сегодняшнего заголовка в том, что, может быть, автор блога преувеличивает масштабность данной проблемы. Просто так получилось, что ему, то есть мне, достаточно часто приходится сталкиваться с проявлениями раздражения по адресу церкви в процессе общения с людьми. А также во время знакомства с материалами СМИ, настроенными по отношению к РПЦ критически.

Конечно, с одной стороны, социологические исследования показывают, что степень доверия к РПЦ в современном российском обществе достаточно высока. Например, опрос, проведенный Фондом общественного мнения в начале мая текущего года, говорит о том, что церкви доверяет как минимум 56% наших соотечественников. Среди которых есть и атеисты, и мусульмане. И это уже после шквала негативных публикаций о деятельности РПЦ и патриарха Кирилла. Однако эмоционально негативное отношение к церкви среди россиян тоже наблюдается. И о причинах его мне бы и хотелось поговорить в нынешнем материале.

Можно было бы предположить, что сегодняшние противники церкви просто являются убежденными материалистами. Но это кажется чересчур прямолинейным ответом на вопрос. Мне представляется, что последовательных адептов материалистического мировоззрения среди нас сегодня немного. Зато в избытке носителей житейского цинизма, чье видение и ощущение мира складывалось в перестроечные и постперестроечные времена. То есть в тот исторический период, когда восприятие насаждаемой государством идеологической конструкции пришло к тупику. И возникшую в сознании людей метафизическую пустоту начали заполнять не только традиционные религии, но и верования сектантского толка, восточные языческие практики, астрология, экстрасенсорика и прочие виды духовной щекотки.

Эта метафизическая мешанина (которую при известной степени веротерпимости можно назвать и плюрализмом) ключевым образом повлияла на формирование мировоззрения нынешнего поколения россиян. И привела многих из них помимо прочего к неприятию любых целостных мировоззренческих систем.

Православие же являет собой именно стройную систему мировоззрения и мироощущения. Более того, идеология церкви построена на апелляции к идеалу – евангельскому идеалу Иисуса Христа. Что, на мой взгляд, и вызывает по отношению к ней активное отторжение со стороны части общества, далекой от любых идеалов.

Вполне естественно в этой связи, что люди, испытывающие по отношению к церкви раздражение, стремятся указать, прежде всего, на ее несоответствие пропагандируемым ею же ценностям. Аргумент этот не слишком честен. Поскольку церковь и не отождествляет себя с евангельским идеалом, а только заявляет о стремлении к нему. Другое дело, что делать это (то есть отождествлять) могут не слишком теологически грамотные представители духовенства. А иные представители духовенства, подкованные с богословской точки зрения в разной степени, действительно могут являть собой резкое противоречие с ценностными ориентирами христианства.

Здесь, однако, надо понимать следующее. Русская православная церковь подверглась в двадцатом веке гонениям катастрофического масштаба. По некоторым данным, только до начала Великой Отечественной войны в СССР по религиозным делам было репрессировано порядка полумиллиона представителей клира и прихожан. Некоторое смягчение государственной политики по отношению к РПЦ наступило во время войны и в первые послевоенные годы. А затем началась вторая волна репрессий.

И даже годы хрущевской «оттепели» отнюдь не означали смягчения политического климата для церкви. На прямые репрессивные меры государство в этот период шло не всегда. Но меры прямого подрыва деятельности по отношению к РПЦ и ее организационной структуре применялись вовсю. В итоге к середине 80-х церковь превратилась в организацию, чье влияние на общество сократилось до критической точки, а само существование, казалось бы, стало лишь вопросом времени.

Времена, правда, изменились совсем не так, как ожидали советские идеологи. И уже горбачевская перестройка продемонстрировала в обществе колоссальный спрос, в том числе и на православный тип духовности. В этих условиях РПЦ пришлось удовлетворять его, решая параллельно и свои кадровые проблемы. При этом не столько за счет внутренних резервов, сколько за счет привлечения кадров извне. Из слоев того самого советского общества, ослабленного годами идеологического давления, ценностной девальвацией, а порой и непосредственным истреблением значительной его части.

Неудивительно при этом, что в составе клира РПЦ в итоге могли оказаться неидеальные и даже случайные люди. Но критики церкви, если они, конечно, заинтересованы в поиске честных ответов на свои вопросы, а не в удовлетворении собственного чувства мстительной неприязни, должны понимать что РПЦ таким образом взяла на себя часть болезней общества. Исцелить которые ей поможет тот самый евангельский идеал Иисуса Христа.

В завершение нынешней беседы хочу привести еще один, на мой взгляд, совершенно вопиющий исторический пример, говорящий о масштабах гонений, которым подверглась в двадцатом веке Русская Православная Церковь. Вот краткая сводка о судьбах некоторых архиереев, несших служение на омской кафедре в первой половине прошлого столетия:

Архиепископ Сильвестр (Ольшевский) замучен большевиками в Омске в 1920 году.

Архиепископ Виктор (Богоявленский) умер в Омске после тюрьмы и травли в 1928 году.

Епископ Иоанникий (Соколовский) уклонился в раскол, расстрелян в Куйбышеве в 1938 году.

Архиепископ Аркадий (Ершов) расстрелян под Кемерово в 1937 году.

Епископ Герман (Кокель) расстрелян в Амурской области в 1937 году.

Архиепископ Алексий (Орлов) расстрелян под Чимкентом в 1937 году.

Епископ Антоний (Миловидов) расстрелян в Челябинске в 1937 году.

Архиепископ Филипп (Ставицкий) пережил несколько арестов и ссылок. Скончался в Москве в 1952 году.

Епископ Фотий (Пурлевский) расстрелян в Горьком в 1938 году.

Мне кажется, что и этих примеров, взятых из открытых интернет-источников, достаточно для того, чтобы оценить пережитую РПЦ в двадцатом веке трагедию, как практически несовместимую с жизнью для любой другой общественной институции. И может быть, для того, чтобы смягчить интенсивность своих претензий к ее сегодняшнему внешнему несовершенству.