И школа здесь ни при чем

Размышления по поводу размышлений Ирины Зайцевой, «училки по русскому».


Я рос... У меня были счастливые детство, отрочество и юность. Тем не менее был руган, поставляем в угол и порот, при всем при том, что мои обожаемые родители являлись интеллигентнейшими и известными в городе людьми (не в Омске) – артисты эстрады. Они воспитывали сына согласно туёй морали.

Дальше учёба... Школа обращалась сурово: выгоняла из класса, ставила двойки и писала в дневник всякие гадости. Она даже исключала меня из пионеров и из себя. Порой оценивала моё поведение тройкой за четверть в табеле! И тем не менее, я получал грамоты и призы за участие в художественной самодеятельности, выпускал стенгазету, организовывал шахматные и прочие конкурсы, был капитаном КВН класса, школы и шефского завода телеграфной аппаратуры.

Я рос, меня пригибали, но во мне рос и Я! Легко оставаться карликом, даже с золотой медалью. Как вы догадываетесь, медалей нет.

Чтобы совершить подвиг, надо пригнуться. Пригнуться, проползти, встать на карачки, потерять полную сознательность и только тогда бросить в общее дело свою личную гранату. Так учит школа.

Однажды, на каком-то актерском собрании сквозь творческих людей двигался зам начальника управления культуры некто Иванов. Росту – метр с кепкой, а напыщенности и амбициоза на Эйфелеву башню хватит. Шел задрав нос, а с людьми здоровался, протягивая два пальца. Вот козел! И вдруг я вижу, как мой известный папа (мне было 14 лет) пожимает эти два пальца... в полупоклоне! Дома у меня случилась истерика. «Папочка, ты прогнулся!» – я кричал и плакал, будто меня хлестали солдатским ремнем с пряжкой. – «Перед этим сморчком прогнулся!» Папа ничего не мог понять, он считал, что просто поздоровался, как нормальный вежливый человек. Но для меня-то он был «Генрих Моренис – мастер эстрады», растяжки поперек улиц и аншлаги в залах. Меня успокоили, отпоили и, кажется, больше не пороли.

Откуда это во мне? Явно не от школы. Наверно, от прадеда, Ивана Косолапова, путевого обходчика из пермской тайги, отца семерых дочерей, с рогатиной на медведя, под два метра роста. Я буду поменьше, но, видать, тянулся.

Как вы догадываетесь, упрекнув отца, сам никогда в жизни не прогибался. Ненавижу притчу про дуб и камыш. Помните, там во время бури дуб во всю сопротивлялся и был сломан, а камыш, как пи**р, гнулся, гнулся и уцелел. Ураганы у нас не унимаются, но я пока жив, радуюсь и задницу не подставляю.

Бедная школа, она так и осталась мною недовольна. Но уверен, где-то в глубине гордится.

Юрий МОРЕНИС