Побеждая день сурка – rope jumping в Омске

Что такое день сурка, сейчас знают, наверное, все, и большинство это испытывало – бесконечно, изо дня в день повторяющиеся события, как и в одноименном американском фильме, постепенно выжигают всякую способность гибко мыслить и испытывать яркие эмоции. 

У меня далеко не самая скучная работа в медиасфере, и далеко не самый угрюмый сурок делает мой день, однако дом-работа-прогулка с ребенком-домашние дела по кругу превращают меня в робота. И не одну меня, полагаю.

Чтобы снова стать живыми, днем в субботу, нервно прикуривая одну от другой, колесим по городу – сперва за фотографом, потом не туда, потом, наконец, туда – в конец Десятилетия, в объезд ТЭЦ-5, периодически следуя размещенной в соцсети карте маршрута, периодически не следуя и заезжая в полные чудеса промышленного наследия советской эпохи.

Доезжаем до заброшенной территории ЗЗАГ – завода золо-аглопоритового гравия. Там расположен лазертаг-клуб, но это сейчас не главное. Главное – на территории есть две трубы.

Красно-белые, полосатые, высотой 90 метров каждая. С одной из них тянутся тросы, сверху тусуются люди. Их плохо видно и плохо слышно, они очень высоко. С этой высоты мы собрались уйти в свободный полет. Это не первый мой прыжок, я уже прыгала с 50-метровой вышки, и в целом представляю, что и как. Однако 90 метров – это сильно не 50, честное слово.

В обвязке после прыжка с вышки, 50 метров:

Организаторы облачают нас в обвязку, попутно обсуждая, как лучше ее затягивать – как и у любого гуру какого-либо дела, у каждого есть своя точка зрения. Это несколько нервирует, хотя умом понимаешь, что вывалиться из этой обвязки нереально — не закреплены только пальцы.

Потом за карабин тебя цепляют к страховке и начинается интенсивный фитнес — лезем вверх по трубе. Впереди, а точнее, сверху меня поднимается фотограф. Я давно не испытывала такого искреннего сострадания и раскаяния — что втравила его в этот подъем, что ему — более тяжелому и менее офизкультуренному, чем я, — приходится тащиться по отвесной трубе, держась за железные скобы. А на спине — тяжеленный рюкзак с камерой и объективами. 

Селфи с фотографом Сашей Румянцевым перед подъемом на вышку. На всякий случай :) 

Правда, метрах на 70 подъема я смотрю вниз, оцениваю ситуацию, и всякое сострадание куда-то исчезает. Он-то полезет вниз по этой лестнице. А я буду лететь — как птица или как камень — кому что нравится. Инстинкт самосохранения включает аларму, становится страшно. Лезу дальше.

Наверху ребята методично вяжут петли. Им не страшно. Курсируем по маленькому балкончику вокруг трубы и созерцаем окрестности. Видно весь город. Фотограф рассказывает анекдоты и явно воодушевлен — еще бы, ему-то не испытывать силу притяжения земли вместе с ускорением свободного падения. Впервые возникает мысль: «Что я здесь делаю?»

Нас прыгает двое, и мы каждый в себе, каждый ищет свою причину, почему нужно убить инстинкт, благодаря которому выживали столько поколений до нас. Инструктор крепит карабины, показывает, как лучше отталкиваться и в какую сторону прыгать. Один. Два. Три.

Первый пошел. Красиво, вниз, раскинув руки, становясь все меньше и меньше на фоне зеленой земли. Несколько секунд кажутся бесконечными, пока его не тормозит трос и он не зависает над кронами деревьев. Выдох. А он машет нам так радостно. Наверное, улыбается. Сверху не видно. Фотограф прощается со мной, на всякий случай мы говорим друг другу все, что думаем — ну мало ли. Грузит камеру в рюкзак и лезет вниз.

Мне запрещено прыгать, пока он не спустится и не расположится в каком-нибудь хорошем месте. Инструкторы пока неспешно спускают до земли моего предшественника, потом начинают вытягивать тросы. Я остаюсь один на один с высотой и только тогда понимаю всю монументальность окружающего — рядом ТЭЦ, огромная труба, рядом с которай моя полосатая 90-метровка просто карлик. Испарители как горы. Поезд с цистернами как игрушечный внизу, кажется, можно взять двумя пальцами и переставить. Ветер, солнце.

Минут сорок я торчу наверху и жду. За это время успеваю пару раз настроиться и пару раз передумать. У инструкторов беда — надо еды. А еда внизу. Лезть никто не хочет. У меня задание как спрыгну передать тем, кто внизу. Чтобы со следующим прыгуном прислали поесть. Хотя бы батон. Это маячок — после прыга что-то еще будет. Наконец фотограф на месте, все тросы подняты и меня закрепили всеми мыслимыми способами.

Надо встать на перила. Сильно оттолкнуться и прыгать. Прямо со всей силы оттолкнуться. Меня этот момент с перилами пугает больше всего. Стою там, опираюсь спиной о трубу, а ногами на перила и думаю, что фигушки. Тут хорошо. Ветер жужжит в пустой трубе.

А потом инструктор начинает считать, и я побеждаю себя. Начинается необратимость. Как в замедленной съемке. Все заняло меньше чем 30 секунд, но я успеваю понять, что руками уже оттолкнулась от трубы, а ногами еще стою на перилах. Зависаю и замечаю кусты под собой, какие-то руины, блик солнца на камере внизу. Толкаюсь ногами и лечу.

Земля летит навстречу и страх уходит, видимо, от безнадеги. Становится весело. Потом натягивается тормозной трос, свободный полет прекращается и наступает безмятежность между небом и землей, раскачиваешься, летаешь на такой огромной качели, а тебя аккуратно спускают вниз мимо крон деревьев. Кстати, берез.

Адреналин накрывает почти сразу. А это - петь, танцевать, целовать, забывать обиды, видеть правильные пути, понимать, как решать проблемы, радоваться всему и всем. Сплошное кристальное счастье от самого факта существования, все остальное — просто... мм.. ерунда. Да.

И после такой перезагрузки всех систем день сурка отступает на периферию. А точнее, начинаешь видеть радость даже в этом сурке, постоянных делах и хлопотах. Аз есмъ. Это круто!

Спасибо ребятам из Starry Sky. Очень правильный адреналин.

Полный фоторепортаж Александра Румянцева с rope jumping.