К вопросу о защите прав детства в Омской области

Омский негатив снова прорвался в федеральное медийное пространство: на инциденты с детьми в омском регионе обратила внимание Уполномоченный по правам ребенка при Президенте РФ Анна Кузнецова.

Ранее омские СМИ сообщили о случае избиения ребенка в школе-интернате, а также о жестоком обращении с ребенком в детском саду. Омское министерство образования комментирует ситуацию в школе-интернате следующим образом: все дети, участвовавшие в избиении, характеризуются положительно, достигли определенных успехов в воспитании и обучении.

Из комментария минобра следует, что случившееся – скорее недоразумение, пусть и опасное. Комментария по жестокому обращению с воспитанником детского сада от городского департамента образования я не видел. Ряд СМИ также опубликовали заявление бывшего депутата Заксобрания Григорьевой с требованием отставки Уполномоченной по правам ребенка при Губернаторе Омской области Елизаветы Степкиной. Григорьева, по сути, обвиняет Степкину в бездеятельности. Если всмотреться в ситуацию с правами ребенка в детских учреждениях нашего региона внимательно, то обнаружится, что эта система абсолютно закрыта от общественных глаз и общественного надзора. В отличие от своих коллег из других регионов страны, выстраивающих модели защиты детства на диалоге с обществом, наши чиновники от общества отгораживаются. Общественность о положении дел узнает только по сообщениям пресс-служб минобра, мэрии, следственного комитета и т.п. А еще – по шуму вокруг инцидентов с насилием над детьми.

На самом деле омичи просто не понимают, что происходит в этой сфере жизни нашего региона. И не понимают совершенно зря. Если вы рассмотрите бюджеты последних лет Омска и Омской области, то вы увидите, что то, что называют «социальная сфера», доминирует в расходах бюджетов города и области. Конечно, сравнивать средства, выделяемые в Москве и в других «богатых» регионах на «социалку», с омским бюджетом сложно. Но даже в Омске финансовое обеспечение социальных служб вполне пристойное. Мы далеко ушли от кошмара 90-х. Так вот, при таком финансовом обеспечении социальной сферы общественность от чиновников, курирующих эту сферу, может и должна требовать всего, чего угодно. Покажите, докажите, обоснуйте – каждую копейку. Если в интернате избили ребенка – где в это время были воспитатели? Работали ли с детьми психологи? Почему они не установили заранее проблему в детском коллективе и не разрешили ее? Может потому, что на самом деле никто там и не работал? А может еще и потому, что банально нет достаточно квалифицированных педагогов и психологов? Что там с методическим обеспечением? А кадров нет ни потому ли, что нет нормальной кадровой политики? И эта череда вопросов вполне может упереться в компетентность и квалификацию самих чиновников омского правительства.

Я не знаком с результатами политической деятельности бывшего депутата Заксобрания Григорьевой, но я не могу не отметить, что ситуация в социальной сфере региона во многом действительно критическая. Это следует просто из того, что у нас добрая половина бюджета уходит на «социалку», а нормальных социальных сервисов – просто нет. Кроме того, я также не вижу никаких значимых результатов деятельности уполномоченного по правам ребенка в Омской области Елизаветы Степкиной. Надо понимать, что в чиновничьей иерархии статус уполномоченного очень высок, сопоставим со статусом министра. И зарплата, скорее всего, соответствует статусу. Так вот, имя Степкиной периодически всплывает только в связи со скандалами вокруг попрания прав детства. Никаких инициатив, никаких достижений, новаций, ничего подобного со Степкиной в медиапространстве не связано. То же самое, кстати, можно сказать и о чиновниках, которые курируют областные комиссию по делам несовершеннолетних, опеку и попечительство, воспитательную работу и т.п. Что вообще было сделано за последнее время? Хотя бы в сфере законотворчества? Вопросы, вопросы…

Подозреваю, что нынешняя череда скандалов, несмотря на вмешательство Анны Кузнецовой, закончится тем же, чем и предыдущие, то есть ничем. Максимум – следователи или прокуроры накажут рядовых воспитателей или руководителей учреждений. Правительственные чиновники-то напрямую с детьми не работают. Вопросы о том, с чем же они работают и что же они делают – это в данной ситуации вопрос политический, выходящий за рамки следствия или прокурорской проверки. У нас же федеративное государство, в конце концов, власть на местах определяют омичи. Сколько бы ни грозили пальцем из Москвы, пока на местах, «снизу», не будет выстраиваться эффективная модель общественно-государственного взаимодействия, ситуация в нашей социальной сфере не поменяется.