И снова здравствуйте. Господа, мы живем в какое-то очень пошлое время. Мы, я говорю о журналистах, даже воюем с друг другом по-базарному мелко. Я не обвиняю – я сетую. Ведь это можно отнести и ко мне, грешному. Рассмотрим свежий пример. Василий Мельниченко contra Сергей Сусликов. Сусликов в данном случае – это не персона даже, это олицетворение. Впрочем, Мельниченко тоже.
Итак, диспозиция. Скудная группа омских общечеловеков выходит протестовать за Украину. Газета, где редакторствует Андрей Ульченко, а хозяйничает Сергей Сусликов, об этом пишет. Пишет не в восхищенных тонах. Один из протестантов, Василий Мельниченко, возмущен публикацией.
Приходит Василий в редакцию и обзывает Андрея Ульченко, как бы это сказать…, контрацептивом. Андрей посылает Мельниченко вон. Оно бы и ладно, поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Кому это интересно. Как и этот митинг общечеловеков. Но Василий записал разговор с Ульченко и выложил его в соцсеть. И, как я понимаю, ходит теперь победителем.
Это, конечно, потрясающий повод для торжества – оскорбить человека. Предвижу возражения на уровне «он первый начал». Как будто чья-то непорядочность позволяет и нам скатываться до заборных оскорблений. Пошлое время, и мы, журналюги, эту пошлость, оказывается, не просто тиражируем, но и творим.
Причем делаем это неизящно как-то. Вот Василий Мельниченко тоже, видать, пожал не все лавры с этого скандала и решил обратиться с неким открытым письмом к Сергею Сусликову. Слова, я так понимаю, сакрального для общечеловеков-«г…» в его обращении уже не было. Но был вполне типический набор лексем – рабы, плантатор, какие-то мифические свободные люди, к которым автор обращения себя относит. Лично меня особенно восхитили мучительные раздумья длиной в минуту.
«Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах». Словом, публичная дискуссия журналистов на весьма непритязательном уровне. И зачем это надо? Опубликовать свою способность к оскорблениям? То ли дело во время оно – спор западников со славянофилами, Гоголя с Белинским, Грозного с Курбским, Пушкина с Беранже, Набокова с Буниным.
Эти дискуссанты хоть и обзывались, но как изящно.
«Ты помнишь ли, как всю пригнал Европу
На нас одних ваш Бонапарт-буян?
Французов видели тогда мы многих ж…,
Да и твою, г……й капитан!».
Красота!
А у Василия Мельниченко «г…» безо всякой рифмы. Вот и варимся мы в этом оскорбляющем друг друга провинциальном сиропе. Весело, но как-то очень по-коммунальному склочно. Может, поэтому и отношение к нашей омской прессе, как к базарной халде. Скандальной, вульгарной, продажной. Заслужили-с.
Засим, до свидания, увидимся через неделю. Не хворайте. И вот еще. Заранее прошу не гневаться на меня за термин «общечеловек». Вдруг тот, кого я упомянул в программе, себя таковым не считает. Но убеждения у некоторых людей меняются настолько часто, что просто не поспеваешь с дефиницией.