Согласно «Википедии», «кукла – игрушка, предмет в виде человека или животного, сделанный из ткани, бумаги, дерева, фарфора, пластика и других материалов». Но у каждой игрушки есть своя жизнь и даже душа. Работники театра кукол «Арлекин» в Омске знают это наверняка, ведь через их руки проходят сотни кукольных судеб. Подробности - в репортаже Ирины Чернышевой
В рабочей части «Арлекина» театр выглядит как обычное офисное здание. Но это касается только коридоров и лестниц, зато за каждой дверью царит уже настоящий театр.
Мы с фотографом пришли к назначенному часу. Встретила нас Дарья Васильевна Александрова, художник-бутафор. Дарья Васильевна работает в «Арлекине» уже 20 лет. Сегодня она будет нашим экскурсоводом по цехам.
ДА: Сейчас мы готовимся к новогодней сказке «Мороз Иванович». Елена Кармадонова как раз делает вторую Марфушечку.
Я: А почему Марфушечки две?
ДА: А это вам мастер расскажет (улыбается).
Входим в небольшое помещение и сразу попадаем в рабочий процесс. Поздоровавшись с мастерами, я замечаю за столом художника-бутафора с крупной куклой. Это и есть Елена Кармадонова, я направляюсь к ней.
В руках у Елены крупная кукла, больше обычной тростевой куклы, которую мы привыкли представлять над ширмой. Кукла пока без расписанного лица, словно мертвая. Елена как раз работает над головой будущей Марфушечки.
Я: А каркас куклы из чего? И что вы будете делать с ней дальше?
ЕК: Каркас металлический, к нему подвижно присоединена голова. Поверх каркаса из поролона сделан объем тела, но поролон не обязателен, может быть и другой материал. После этого кукла отдается в пошивочный цех, где ее одевают. Потом она опять приходит к нам, мы дорабатываем голову. Волосы, головной убор, в последний момент расписываем лицо. Росписью занимается либо художник-постановщик спектакля, либо мастер-изготовитель. Одежда, как правило, несъемная, пришивается к тельцу куклы.
Я: А почему все-таки Марфушечки две?
ЕК: Первая Марфушечка – неряха, и наряд на кукле будет соответствующий. А когда Мороз Иванович одаривает героиню, то у нее меняется наряд, поэтому требуется вторая кукла. У первой Марфушечки открывается ротик, она капризная, вредная и часто кричит. А у второй ротик закрыт.
Я: А когда нужно трости приделывать к ручкам?
ЕК: Это зависит от удобства изготовления самой куклы. К некоторым куклам их надо сразу приделать, чтобы было понятно, как будут двигаться руки. У других это можно сделать после того, как будет набран объем тела. Но в любом случае это происходит до изготовления костюма куклы.
Я: А сколько по времени живет кукла? Ведь они изнашиваются.
ЕК: Да, поэтому мы их периодически реставрируем, ведь некоторые спектакли живут по 10 лет. Сейчас в ремонте кукла Мюнхгаузен, у него во время спектакля повредилась рука.
За спиной художника-бутафора тоже висят куклы и крупная маска старческого лица. Именно про нее я и спрашиваю у Елены.
Я: А это что за маска такая?
ЕК: Это недоделанная голова Старика из спектакля «Сказка о рыбаке и рыбке». Ставил спектакль питерский художник, лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска» Александр Алексеев, мастера с ним обсуждали работу по скайпу. Но когда он приехал и увидел изготовленные нами лица воочию, то решил, что Старик и Старуха должны выглядеть по-другому. Переделывал их он сам, мы ему только помогали. При создании спектакля часто бывают какие-то переделки. Так, для спектакля «Мимолетности» мы сделали несколько вариантов куклы Заключенного, чтобы добиться нужного для режиссера Евгения Ибрагимова визуального эффекта. Один из Заключенных остался на память в нашем цехе.
Я: Вернемся к Марфушечке. Что вам осталось с ней сделать?
ЕК: Осталось выполнить из ткани фактуру шеи и губ. В понедельник кукла отправится в пошивочный цех, где ее будут одевать, потом снова вернется ко мне. Мы завернем ее в пленку, чтобы не испачкать одежду, сделаем волосики и распишем личико.
Пока мы говорим с Еленой, Дарья Васильевна показывает фотографу Александру куклу, похожую на мягкую игрушку, – уютного медведя. Эскиз художника на наших глазах превращается в реального мишку.
Следующая «станция» – пошивочный цех. В нем работает всего два мастера: Ирина Панасюк и Ирина Киргинцева. Мы изумляемся, что они шьют абсолютно все: и кукол, и одежду, и половики на сцену, и мягкие декорации. Дарья смеется, что Ирины не только все успевают, но и еще подгоняют других.
Швеи встречают нас невероятно приветливо. Одна женщина готовит наряд для героини Настеньки, вторая делает ткань к костюму Деда Мороза.
ИП: Ткань расписана вручную. Из нее будет сшит наряд Настеньки: сарафан и кофточка. Это все у нас сделано, это не китайцы прислали (смеется). А вот Мороза Ивановича играет живой актер.
Ирина при нас начинает делать выкройку на маленькую одежду Настеньки.
«Модель, сидит, не сопротивляется».
Тем временем Дарья рассказывает нам историю про «плохую» Марфушечку, ту самую, которая будет капризно кричать в спектакле.
ДВ: Если говорить о мистических вещах, то они существуют. Когда лепили голову куклы, то художник очень сильно поранил руку. А позже поранился и мастер, который делал для нее механику. Девица оказалась кровожадной, куклы бывают с характером.
Вторая Ирина смеется: «Ну что же ты нас пугаешь?»
Я внимательно слежу, как готовится рубашка Настеньки. Вроде обычный процесс: выкройка, примерка бумажных обрезков на кукле, резка ткани, но, учитывая размер и «модель», зрелище завораживает.
Кстати, в пошивочном цехе тоже живет невостребованная кукла, режиссер «Ночи перед Рождеством» вычеркнул гоголевского Дьяка из своего спектакля.
ИП: Во время спектакля кукол обычно не переодевают, на это нет времени, поэтому изготавливаются несколько кукол одного персонажа.
Я: Какой красивый платок!
ИП: Да, его расписала сама художник-постановщик Арина Новикова.
Я: А шить вы будете прямо на кукле?
ИП: Частично – да, частично – на машинке.
Александр и Дарья с трудом отрывают меня от наблюдения за завораживающей работой мастера, и мы уходим из пошивочного цеха, спускаемся на два этажа ниже. Следующий цех – бутафорский. Здесь мы изучаем кукольный реквизит: тапочки, корзинки, пяльцы. А еще мы познакомились с куклой из спектакля «Ревизор» – она из дерева.
ДВ: Да, некоторые куклы изготавливаются из дерева, это, конечно, более сложно и затратно. Все элементы вырезаются по отдельности и потом соединяются, чтобы кукла была подвижной.
Дарья предлагает нам посетить костюмерную. Мы идем по очередному коридору и попадаем в маленькое помещение, буквально заполненное самыми разными нарядами. Ни один из костюмов не прошел мимо рук мастеров. Ничего покупного полностью, каждая вещь содержит ручную работу. Целый ряд костюмов новогодних, костюмов «зимних» и еще много рядов самых разных тканей и цветов. «Пробираться» сквозь них очень занятно.
Теперь мы собираемся посетить красильню, «столярку» и механиков. Но по дороге Дарья осторожно проводит нас на одну из сцен, где уже стоят декорации и режиссер проводит репетицию с актерами. Стараясь не мешать, мы тихо осматриваемся. Потом так же тихо уходим в красильню.
В красильне Дарья замечает, что красящие пигменты ядовиты и работать с ними невероятно вредно. Теперь очередь «столярки». Ее хозяин – мастер по работе с деревом Ким Васильевич Викторенко, он в «Арлекине» с 1992 года. В цехе стоит приятный аромат дерева.
Последняя наша остановка – у механиков. Мастер Марк Марченко только что сделал механику к деревянному дятлу.
ММ: К этому дятлу можно подобрать несколько вариантов механики, чтобы он «работал». И нужно выбрать оптимальный вариант, чтобы сделать быстро. Бывает – думаешь дома, по ночам, как лучше сделать. Вот та же Марфушечка, у нее очень маленький ротик, а он должен открываться очень широко.
Я: С декорациями ведь тоже работаете?
ММ: Конечно. Если что-то должно в декорациях трансформироваться – то это тоже делаем мы. Опять же – из всевозможных вариантов ищешь наиболее удобный. Бывает такое, что сразу решить задачу не получается, начинаешь выполнять задание заново. Я пока учусь, всего семь лет работаю.
ДВ: А я всего 21 год. Когда пять лет отработала в театре, думала: «Ооо, уже пять лет! Много», а потом чем дольше работаешь, тем сильнее понимаешь, что ты еще не динозавр.
В разговор вступает опытный мастер-конструктор Александр Колдунов.
АК: Я уже на пенсии, мне 63 года будет. Полжизни педагогом и 18 лет в театре. Уходил и вернулся обратно, уже 7 лет пролетело.
Механический цех – наша последняя остановка, и мы идем на служебный вход. Дарья Васильевна нас провожает. И, несмотря на то что мы проходим по тем же коридорам, ощущения офисного здания уже нет, успели почувствовать дух театра.