Генеральный директор крупнейшего российского предприятия ракетно-космической отрасли, ГКНПЦ имени Хруничева, Владимир Нестеров рассказал «Маркеру», почему его предприятию лучше остаться ФГУПом, за чей счет будет построена новая южнокорейская ракета и когда завершатся работы по созданию российской ракеты-носителя нового поколения «Ангара».
– Каким был 2010 год для вашего предприятия?
– Финансовые итоги пока подводить рано, они еще не подсчитаны. С точки зрения запусков мы в прошлом году побили собственный рекорд, осуществив 16 пусков (всего Россия осуществила 31 пуск). Для сравнения: все американские компании произвели суммарно 15 пусков в прошлом году. Китайцы также осуществили 15 запусков. Если говорить о грузопотоке, а именно о выведении тонн полезной нагрузки на круговую орбиту, то в 2010 г. наши ракеты вывели 34% грузов. То есть каждый третий килограмм выведенной на орбиту полезной нагрузки запущен ракетами «Хруничева». От российского грузопотока на нас пришлось 74%. В плане производства мы создали 12 ракет «Протон» и 10 разгонных блоков. Мы второй год осуществляем интенсивное техническое перевооружение – сделали новейший цех для сборки ракет «Ангара». По оснащенности он первый – в России точно, а возможно, и в Европе.
– Как продвигается сам проект создания «Ангары»?
– Все идет в соответствии с планом: мы получили необходимое дополнительное финансирование и все, что намечали на 2010 г. по «Ангаре», полностью выполнили. Летные испытания новой ракеты намечены на 2013 г. Хотя, по сути, началом летных испытаний «Ангары» можно считать старты корейской ракеты KSLV, осуществленные в 2009 и 2010 гг., так как первая ступень корейской ракеты – это универсальный ракетный модуль, созданный для «Ангары».
– Но оба запуска корейских ракет завершились авариями...
– Да, но нашей вины здесь нет. Во время первого пуска наша ступень отработала успешно, да и во втором пуске, по имеющейся у нас телеметрической информации, мы не нашли никаких дефектов в работе своего изделия.
– Вы планируете принять участие и в создании третьей корейской ракеты. Правда ли, что финансироваться работы будут российской стороной?
– К сожалению, правда. Договор составлен таким образом, что платить обязаны мы. И тут никуда не денешься: придется заплатить. Мы уже начали производство новой ракеты для Кореи. Но до окончательного заключения комиссии по итогам предыдущего неудачного пуска и принятии мер по устранению причин аварии мы третий пуск не планируем.
– Недавно вы сообщили, что все работы по производству ракеты-носителя легкого класса «Рокот» передаются на омское объединение «Полет». Вывод производства в регионы логичен, поскольку там вопрос с трудовыми ресурсами решается принципиально легче, чем в Москве. А что вы будете делать с освобождающимися площадями в столице?
– Те задачи, которые перед нами стоят, заставляют ракетно-космический завод в Москве работать на 170% от его мощности. Поэтому вся площадь здесь у нас задействована. В связи с увеличенными задачами у нас появился объем, который мы не можем переварить. И вот этот объем, который нам самим не по силам, мы отдаем на наши региональные предприятия. А про рабочую силу – это верно, в Москве ее не хватает. Поэтому мы вынуждены нанимать людей в других городах и привозить сюда. Сейчас у нас 600 человек приезжих работают, мы для них обустраиваем общежития на территории предприятия. Но в основном те, кто приезжают к нам, – как раз из тех городов, где находятся наши филиалы и куда мы передаем определенный объем. Они наберутся опыта и будут уже у себя, на своих предприятиях использовать полученные здесь навыки.
– Как и другим предприятиям ракетно-космической отрасли, «Хруничеву» предстоит стать акционерной компанией. Когда это произойдет?
– На 2011 г. в плане приватизации нас нет, и мне видится это правильным. Поскольку мы считаем, что ФГУП на сегодня – оптимальная форма существования такого предприятия, как центр имени Хруничева. Например, мы получаем государственные субсидии. Для акционерных компаний получение госсубсидий – это длительный и сложный процесс: нужно осуществлять дополнительную эмиссию акций. Это занимает примерно девять месяцев. В результате деньги, которые предприятие планирует получить от государства в начале I квартала, оно получает в начале IV. Так на практике реализуются те нормы, которые предписаны законом. Акционерное общество, кроме того, не имеет права иметь на балансе детские садики, летние лагеря, дом культуры, стадионы, спортивные объекты. А у нас это есть. Просто так все это взять и отдать – значит лишить сотрудников предприятия тех самых дополнительных возможностей, которые мы им сегодня предоставляем. При акционировании мы потеряем такого рода социальных объектов более чем на $1 млрд.
Плюс к тому, у нас есть серьезные иностранные инвестиции, которые при акционировании также, согласно действующим законам, могут быть выведены из-под нашего непосредственного влияния. Например, компания ILS, в которой нам принадлежит 83% акций. ILS для нас формирует международный портфель заказов на запуски – 60% заказов мы получаем через эту компанию. К примеру, около $600 млн в 2010 г. мы получили из-за рубежа благодаря участию ГКНПЦ в ILS.
– Однако линия государства сейчас – акционировать все предприятия. Какой выход для себя вы видите в данной ситуации?
– Мы видим выход в том, что крупные предприятия все-таки должны оставаться ФГУПами. В конфликт с государством космический центр, разумеется, вступать не будет. Если дадут команду – будем выполнять. Надо каким-то образом менять законодательную базу, чтобы она позволяла предприятию акционироваться без больших потерь.
– Как раз сейчас Госдума рассматривает законопроект «Об особенностях управления и распоряжения имуществом и акциями организаций ракетно-космической промышленности». В нем речь идет об упрощении ряда процедур, которые предприятия проходят при акционировании. В частности, об упрощении постановки земельных участков на государственный и кадастровый учет, регистрации прав на них. Вам поможет принятие этого законопроекта?
– Возможно. Ведь прежде, чем приватизироваться, ГКНПЦ обязан все свои здания, объекты недвижимости, являющиеся госсобственностью, зарегистрировать. А это значит – оформить соответствующие документы для регистрации права собственности Российской Федерации и так называемые «права хозяйственного ведения» предприятия. То же самое мы должны сделать с земельными участками. И вот возникают такие ситуации: на территории завода есть здание 1936 года постройки. На него нет документов вообще. Потому что тогда, в 1936 году, никто не думал, что эти документы кому-то потребуются. Тогда все было проще: Сталин распорядился создать какой-то объект – и вперед выполнять приказ. Таких случаев много. То есть теперь нам многие объекты приходится оформлять по новой. Это стоит денег, а много денег предприятия мы на это тратить не можем. Ведь государство нам данные затраты при акционировании никак не компенсирует. Поэтому все идет медленно, проблем с оформлением и регистрацией имущества очень много, к сожалению. Сильно-сильно напрягшись, мы сможем эту работу закончить не раньше, чем к концу 2011 года.
Источник: Иван Чеберко, «Маркер» (http://www.marker.ru/news/3248)