Евгений Гришковец

Человек-театр Евгений Гришковец представил в Омске свою новую работу – полнометражную кинодраму «Сатисфакция». В фильме он присутствует сразу в трех ипостасях: соавтор сценария, продюсер, исполнитель главной роли. Перед премьерой маэстро в свойственной ему непринужденной и подчеркнуто демократичной манере пообщался со зрительской массой, изрядно, впрочем, разбавленной корреспондентами различных региональных и городских масс-медиа. Возможно, увидев нацеленные на себя телекамеры, фотоаппараты и диктофоны, Евгений Гришковец первым делом пожаловался на столичную прессу то ли из желания потрафить провинциальным журналистам, то ли действительно наболело...

– Большое спасибо, что пришли, что купили билеты на мою картину. Очень рад, что представляю такую картину, в которой я выступаю и в качестве соавтора сценария, и в качестве исполнителя главной роли, и продюсера. Омск – десятый город, в котором я представляю эту картину. Я сижу во время показов в зале – это значит, я не боюсь сидеть рядом со зрителями. Вообще считаю, что отечественные кинематографисты должны сидеть рядом со зрителями во время показов независимо от последствий... Хотя я получаю большое удовольствие от таких совместных просмотров. По поводу этого фильма много прессы, и как всегда за последние уже восемь лет пресса только и делает, что сильно меня ругает. Причем совершенно непонятно, за что, почему, просто, видимо, у них какие-то личные претензии ко мне. Так как у картины нет большого рекламного сюжета, нет постеров, баннеров, я представляю картину сам и надеюсь, что те, кто посмотрят ее, расскажут своим знакомым о том, какая она, а те в свою очередь уже примут решение смотреть или не смотреть, если понравится, я буду рад, если нет, то нет. Все должно быть по-честному. Мы сделали честную картину. И она не нуждается в постерах, баннерах и прочей рекламе такого рода. Поэтому лучшей рекламой является «сарафанное радио». Мы живем в такое время, когда люди мало верят теленовостям и газетам. Поэтому скажу сам – мы свое кино делали в отечественной традиции и очень благодарны зрителям, которые готовы истратить два часа своей жизни на его просмотр.

О «камерной любви», сходстве с Бурковым и летаргии отечественного кинематографа

Вопрос: Вы впервые выступили в кино не только как актер, но и как продюсер, насколько сложно это совмещать?

– Нет. Снимать кино и сниматься в кино – это большое удовольствие. И хотя я впервые занимался кинопроизводством, такое совмещение – актера, сценариста и продюсера – было несложным. До этого я снимался в семи картинах, и пусть только в эпизодах, но зато у очень крупных режиссеров. Вот интересно, в прессе мелькают утверждения, что Гришковца «не любит камера». Я не знаю, откуда такое утверждение, его сделали какие-то «киноведы». Знаете, меня снимал буквально за месяц до своей смерти великий кинооператор Павел Лебешев, который снял все основные фильмы Никиты Михалкова. Он говорил мне: «Женя, тебя любит камера, и в этом ты очень похож на Буркова». Еще один великий, по-моему, оператор Агранович и Клименко говорили примерно то же самое. У меня достаточно большой театральный опыт, и я уже научился не смотреть туда, где стоит камера, побеждаю искушение. Может, поэтому она меня и любит (камера), что я научился ее не замечать. А вообще для меня кино – это воплощение детской мечты. Когда актеры говорят, что они устают сниматься, утомились – не верьте, жалуются, а снимаются в трех картинах одновременно... Сниматься в кино – это счастье. А съемки – это высокооплачиваемый отдых!

А вот продюсированием я больше точно заниматься не буду. Изматывают все эти переговоры бесконечные с огромным количеством абсолютно равнодушных людей, которым безразличен и отечественный кинематограф, и любой кинематограф вообще. Им состояние нашей российской культуры абсолютно по фигу. Кинопрокатчики, они вот такие. Им проще взять американскую картину с большим рекламным бюджетом, устроить рекламную кампанию и крутить вот такое кино. Они все равно свое (прибыль) получат, и им нет никакого дела до зрителя, что он получит, их (прокатчиков) не интересует совершенно. Они знают, что какой-нибудь фильм в 3D – это г...о, но будут его крутить. Хотя бывает, что человек искренне пытается что-то сделать, а получается г...о! Но здесь делают и знают, что делают г...о, но делают... И вот это самое страшное в мире кинематографа – абсолютное равнодушие к зрителю тех, кто делает и прокатывает кино. Наш отечественный кинематограф находится в летаргическом сне, причем сны ему снятся исключительно голливудские, зачастую очень вторичные, неинтересные и глупые.

«Гришковщинка» в искусстве, или За что его не любит гламурная Москва

Вопрос: В чем причина нелюбви столичной тусовки к талантливому провинциалу? (Известный в столичных кругах, как антитусовочник, провинциал-одиночка, демонстративно «негламурящийся» персонаж, давно вызывает неприятие московского «околоискусствного» бомонда. Наиболее «разноцветная» коалиция театральных, литературных и кинокритиков периодически разражаются в адрес Евгения Гришковца журнально-газетными филиппиками с потугами то на «глубокий» анализ личности, то на «испепеляющую» иронию в персональный, а отнюдь не в творческий адрес...)

– Писатели меня не признают за своего, потому что я формально не писатель, по образованию. Ну, пишу книжки, а кто сегодня не пишет книжки? Писательского образования-то у меня нет. Хотя, в принципе, я получил гораздо лучшее образование, чем многие мои критики. В театре я тоже не свой, потому что и здесь я как бы не профессионал. То же самое и в кино. Но меня больше всего удивляет гнев, с которым на меня обрушиваются. Я вроде никому ничего плохого не сделал. И вот этот гнев обращен даже не против того, что я делаю, а против меня лично. И здесь я ничего не могу изменить. Вот у меня были гастроли в 2000 году в Лондоне. Пришли на первый спектакль человек двадцать журналистов и еще меньше зрителей. Я играл для, фактически, пустого зала. Но мне сказали, чтобы я не отчаивался – завтра выходят газеты... И вот вышли рецензии в крупных британских газетах. Я подхожу к театру и вижу, что стоит толпа, и узнаю, что билеты раскуплены на все десять дней гастролей... Вот вопрос о доверии к прессе. Как мне сказал британский журналист – «я могу рекомендовать своим читателям ваш спектакль, и они мне поверят». Этот журналист точно знает, для кого он пишет, знает свою аудиторию. Возможно, если бы у него был другой читатель, о моем спектакле он бы даже не упомянул. Вот у нас к сожалению не так, можно написать: «вот я видел великий фильм – Куросава отдыхает» – и никто не поверит. Вот поэтому наши искусствоведы больше всего не любят не нас – авторов, а вас – зрителей. Они пишут не смотреть, а зритель толпой валит... Раздражает. Вот в Германии или Норвегии у меня было такое количество прессы, сколько не было нигде и никогда. А в России меня ругают за то, что я будто бы в интересах олигархов, то я слишком оптимистичен и этим работаю на Кремль, то я такой государственник, проплаченный «Единой Россией». Такое впечатление, что это просто бред.

Церковно-гастрономические особенности провинции, или «Кино у нас любят, а Путина нет»

Вопрос: Почему местом действия съемок выбран именно Иркутск? (Действие фильма «Сатисфакция» и сами съемки проходили в Иркутске. Для этого города Евгений Гришковец не жалел эпитетов, как, впрочем, и для кандидата на одну из главных ролей, известного телеведущего Ивана Урганта, которого, несмотря на похвалы, сниматься в картину Гришковец все же не пригласил...)

– История, рассказанная в фильме, возможна только в провинции. Это не столичная история. И такие условия для съемок возможны только в провинции: для нас на два дня перекрывали главную улицу Иркутска – Байкальский проспект. Люди сначала беспокоились – думали, что Путин приехал, а потом, когда узнали, что кино снимают, то стали нести нам клубнику с огородов. Потому что кино у нас любят, а Путина нет. Вот характерный пример: у нас съемки на улице, а рядом церковь, и вдруг начали бить в колокола, а это на полчаса, свет уходит, что делать. И нам говорят – сейчас сходим договоримся, я спрашиваю – с кем договоритесь, с ним (маэстро поднимает глаза к небу) что ли? Да нет, с батюшкой. И все: звон на время съемок отложили. А еще питание – такое возможно только в провинции. В Москве съемочную группу кормят тем, что обычно называется «кинокорм» – это как в самолете, только еще хуже. В Иркутске – деликатесы специально из ресторана, в хорошей сервировке, даже с десертом для всей съемочной группы. Москвичи обалдели – такого, говорят, мы не видели никогда.

Все были единодушны – снимать кино нужно в Сибири-матушке. Может, такое отношение к нашему кинематографу и помогло ему не погибнуть. Вот вроде все сделано, чтобы он погиб, а он все-таки не погиб. Спасает зритель. Вот с учетом того, что «Сатисфакция» рассчитана на неравнодушного зрителя, мы не пригласили в наш фильм Ивана Урганта. Мы побоялись, что на него пойдет не наш зритель. Пойдут смотреть Ивана, а не кино. Хотя лично мне Иван Ургант, несмотря на свою телекарьеру, очень симпатичен. Это человек, за которым я не знаю ни одного пошлого поступка. Это – редкость. Но мы-то снимали кино для зрителя, а именно он самый главный в любом искусстве – человек, купивший билет и тратящий свое время. Не режиссер, актер, критик и продюсер, а именно зритель.

Вопрос: «В любом фильме с вашим участием произносимый вами текст становится абсолютно авторским, и тем самым «выламывается» из контекста, почему это происходит? (От прямого ответа мэтр элегантно уходит...)

– Нет, ну в этом фильме все диалоги написал я сам, и поэтому такого диссонанса не будет. Тем более, что исполнитель второй главной роли в фильме Денис Бургазлиев, известный более в Европе, чем в России, – «говорящий» актер. Вот он, кстати, точно соответствует образу, прописанному в сценарии – хорошо образованный, воспитанный современный человек. И найти такого актера было непросто. Хотя актеров много. Вот, например, актеры из фильма «Бумер». Да, для многих это хороший фильм, и актерские работы достойные. Но в такой роли, какую играет Денис Бургазлиев, я не могу их увидеть. Вот один из них играет как-то менеджера благопристойного, а лезет тот, из «бумера». В общем, я не поверил.

Совсем коротко о деньгах, «Аватаре» и фестивальной судьбе

Вопрос: В картине происходит алкогольная дуэль, водочное лобби как-то финансировало проект? (Кстати, тайну финансовых источников Евгений Гришковец так и не приоткрыл. Зато всерьез рассердился на вопрос юной журналистки о сходстве «Сатисфакции» с фильмом «О чем говорят мужчины»).

– Нет, но представляется, что это очень национальная дуэль, и пока это еще не является уголовно наказуемым деянием. Поэтому в картине я сижу за столом, много выпиваю и говорю. Такая идея пришла в голову не мне, а нашему исполнительному продюсеру. А вообще фильм обошелся где-то в миллион долларов – это дешево с учетом того, что сценарист, я, и один из актеров, я, денег не получали. Я как-то подсчитал, «Сатисфакция» стоила ровно столько же, сколько 22 секунды из фильма «Аватар».

Сравнение нашего фильма с кино «О чем говорят мужчины» я категорически не приемлю. Сходство только в одном – там и там люди разговаривают. И вообще идеология этой картины («О чем говорят мужчины»), она мне омерзительна. Это разговоры людей настолько самодовольных и уверенных, что они все знают о жизни, что становится противно. Я лично ничего о жизни не знаю в отличие от этих самодовольных мачо. Я ведь и себя не очень люблю. Я принадлежу к поколению, которое не очень люблю. Наш президент старше меня на два года, а Роман Абрамович на полгода – это мое поколение, и мне не очень нравится то, что мы делаем. Например, я очень не люблю фестивальное кино, поэтому у «Сатисфакции» никакого фестивального будущего не будет. Все фестивальное кино изначально маргинальное. Оно сделано не для зрителя, а для жюри. Понравиться какому-то приехавшему американцу? Зачем? Меня очень легко уговорить, впарить какую-нибудь дрянь, я могу очень сильно ошибиться в человеке, но, что касается творчества, здесь единственный критерий – это я сам. Это абсолютное счастливое одиночество.

Евгений Валерьевич Гришковец родился 17 февраля 1967 года в городе Кемерово. В 1984 году окончил среднюю школу и поступил на филологический факультет Кемеровского государственного университета.

Срочную воинскую службу проходил на Тихоокеанском флоте. В 1988 году после увольнения в запас вернулся к учебе. С 1988 по 1990 годы занимался в студии и играл в университетском театре пантомимы. В 1990 году организовал независимый театр «Ложа», в котором за 7 лет было поставлено 10 спектаклей.

Кстати, в некоторых пьесах Гришковец описывает так называемый «родной город», но не называет его, однако многие кемеровские читатели и зрители в этих описаниях узнают именно город Кемерово. В 1998-м переехал в Калининград. Тогда он же представил в Москве на зрительский суд свой первый моноспектакль «Как я съел собаку», за который в 1999 году был удостоен национальной театральной премии Золотая маска в номинациях «Новация» и «Приз критиков».

Проживая в Калининграде, Гришковец часто бывает на гастролях со своими театральными работами не только в городах России, но и Европы, принимая участие во многих престижных фестивалях (Авиньон, Вена, Париж, Брюссель, Цюрих, Мюнхен, Берлин).

Кроме пьес, Гришковец пишет книги и записывает музыкальные альбомы.

Женат, трое детей: Наталия (1995 г.р.), Александр (2004 г.р.) и Мария (2010 г.р.)