Театр без главного режиссера давно (8 лет) и вполне успешен. Уже в одном этом Омский государственный драматический «Пятый театр» оригинален.
И то ли вследствие, то ли по причине этого «безглаврежиссерства» в Омске есть театр, в который интересно ходить. В данном случае «интересно» несет несколько большую, в отличие от традиционной, смысловую нагрузку. Интересно потому, что хрестоматийная и сто раз испытанная «встреча с прекрасным», от которой и не ждешь ничего, кроме привычного удовольствия, в этом театре может обернуться открытием. У кого-то из почтеннейшей публики вдруг обнаружатся рецепторы, распознающие прекрасное, и на дипломатично-холодном лице, выражающем отстраненно-вежливый интерес, вдруг появятся слезы сопереживания.
Автор этих строк был знаком с человеком, который этот театр создал, с Сергеем Рудзинским. Этот очень сложный, противоречивый и в чем-то странный человек был, безусловно, талантлив. А это свойство в России традиционно искупает, а иногда и оправдывает любые странности: тогда в 90-м году Сергей ушел в «свой» театр из омского ТЮЗа, где в общем-то все было – работа, признание зрителей, вполне прогнозируемый карьерный рост. Творческая свобода всегда чревата голодом, но работа, а значит и жизнь, для Сергея была немыслима без этого ингредиента. И чтобы преамбула к интервью окончательно не превратилась в поминальный спич, добавим только одно: как живется театру в состоянии постоянного эксперимента, нашей редакции рассказывает руководитель литературно-драматической части Омского государственного драматического «Пятого театра» Анна Зернова.
– Если театр начинается с вешалки, то мнение о нем составляют по афише. Это как флаг для зрителя, глядя на который он определяет, «мой» это театр или нет. Если принять во внимание, что театр – как живой организм – имеет свои привычки, вкусы, мировоззрение, то афиша становится его опознавательным знаком. Тем, как позиционирует себя отдельно взятый театр в мире культуры. Чем определяется репертуарная политика «Пятого»?
– Открытостью, постоянным эстетическим поиском и готовностью к эксперименту. Этим, собственно, и обусловлено то обстоятельство, что на нашей афише зритель может найти имена Островского, Чехова, Достоевского, Гоголя и рядом Камолетти, Слаповского, Альфорса. И это не конъюнктурная гонка за зрителем в попытке потрафить любому вкусу, это тот самый оригинальный репертуарный облик, который начал формировать еще создатель «Пятого театра» Сергей Рудзинский и продолжает эту традицию вот уже семнадцать лет наш директор Александра Юркова (заслуженный работник культуры РФ Александра Юркова, возглавившая театр в качестве директора в 1991 году). И та классика, которая представлена в нашем репертуаре, – это не классика в том застывшем академическом виде. Это великая литература, драматургия, «пропущенная» через мироощущение, эстетическое восприятие режиссера-постановщика и актеров, доносящих ее до зрителя. Например, спектакль «33 обморока» по водевилям Чехова был поставлен в нашем театре в жанре фарса.
– Обвинений в «жанросмешении» не было?
– Нет, природа чеховских водевилей настолько универсальна, что все режиссерские приемы Олега Юмова оказались очень органичны и естественны: и музыка, и тонкий чеховский лиризм, проглядывающий через невероятный гротеск. И наш репертуар в этом отношении очень пластичен. После прошедшей в октябре «лаборатории» (Лаборатория современной драматургии и режиссуры в рамках международного фестиваля «Молодые театры России») новые авторы появятся на наших афишах. И это тоже задача «Пятого театра» – открывать зрителям новые имена.
– Джорджо Стрелер как-то обмолвился, что самый консервативный зритель Италии в Милане, но этот консерватизм – признак изысканного вкуса! Но ведь любой консерватизм возможен только при наличии традиции. «Пятый театр» – молодой и переживает самое интересное время, его традиция формируется прямо здесь и сейчас, какой она будет?
– Так получается, что в нашем театре каждый новый проект рождает следующий, возникает традиция преемственности. «Лаборатория», о которой мы уже говорили, позволяет появляться на наших подмостках спектаклям по современной драматургии, которых возможно и не было бы, если бы не этот проект. Наш зритель сегодня меняется и меняется потому, что театр постоянно предлагает ему новую «пищу» для размышлений, эстетических переживаний. И здесь необходимы фестивали, обмен творческим опытом. Фестивали формируют зрителя, и зрители формируют фестивали! Процесс творческого взаимообогащения. Для восприятия нового необходима открытость, а именно фестивали и формируют эстетическую открытость. И зритель в Омске не консервативен, а пожалуй, по-театральному хорошо воспитан на великой классике и смелом авангардном эксперименте. Омский зритель готов воспринимать новое и смелое в театральном искусстве именно потому, что у него выработаны четкие культурологические критерии для объективной оценки происходящего на сцене.
– Если продолжать тему фестивалей, это ведь и возможность внутритеатрального общения?
– В Омске много театров, и у каждого есть свой зритель, своя, если угодно, сформированная творческая среда. Если бы не фестивали, трудно себе представить, как бы мы «варились» внутри только омского культурного пространства. В некой конкурсной и фестивальной состязательности происходит интенсивный обмен опытом, творческий синтез, и в пестроте разных творческих проектов, смелых идей происходит такая самоидентификация театра. Фестиваль – это не повод для мимикрии, это уникальная возможность впитать новое, сделать лучшее – своим. И, по моему мнению, зрителей в «Пятый театр» привлекает наш постоянный поиск чего-то «цепляющего», оригинального по форме и содержанию, заставляющего душу и ум работать.
– Такое репертуарное разнообразие, поиск новых форм, постоянная работа с новыми режиссерами требует от актеров блестящей подготовки, особой пластичности, когда набор привычных масок не поможет, а штамп невозможен? Как с этими требованиями справляется труппа?
– Тем, что постоянно учится. «В «Пятый театр» приезжают разные режиссеры с разными творческими методами, представители разных театральных школ, и именно это позволяет актерам совершенствоваться, осваивать новое в профессии.
– Театр обращается к материалу, которые до сих пор остро резонируют в обществе, как отзываются болью никогда не заживающие раны: «Норд-Ост» по пьесе немецкого автора Торстена Бухштайнера, «Гетто» – спектакль о Холокосте, ставить который в «Пятом театре» будет режиссер Омри Ницан, художественный руководитель крупнейшего театра Израиля. Почему театр в своем творчестве обращается к таким темам? Или пришла пора эстетического осмысления этих величайших трагедий?
– Нам это важно как дань памяти жертвам этих трагедий, тем более премьера «Гетто» запланирована на 22 июня 2011 года. Это важно еще и потому, что на фоне величайших трагедий проявляются особенно ярко вершины человеческого духа, стойкость, смелость, самопожертвование. И в этом случае мы сталкиваемся не с конкретной исторической ситуацией, а с проблемами вечными – человеческой души, жизни судьбы... Это художественное осмысление неограниченного временными рамками величия человеческой души.