Да, от этого устаешь, от этой кухонной склоки, когда кухня площадью 141 100 кв. км, на которой толкутся 2 014 135 обитателей, причем 70% тусуются в кухонном углу под названием Город. Чем характерна кухонная склока – полным отсутствием конструктива. Раздражает не что-то конкретно, а просто рожа соседа, даже если он безропотен, безответен и вообще глухонемой интеллигент. Его наглое молчание раздражает еще больше. Он молчит, но он есть, существует, варит в кастрюльке какой-то харч для своего миллионного семейства, шаркает подошвами стоптанных туфель, трясет грязным веником, сгребая в своем углу мусор или снег.
У этого несчастного отнимают деньги, пишут на дверях его комнаты похабные слова, даже заводят двух приблудных шавок с гнилыми зубами: вдруг получится укусить и занести инфекцию. А он, негодный, все живет, варит, шаркает. Он был одним из нас и вдруг стал противен. Почему? Может, все просто: он такой же, как мы, и, глядя на него, мы видим себя со стороны, а нам неприятно это зрелище? Возможно, он стал слишком самостоятельным и посмел пикнуть о деньгах на новый веник и подметки? А может, все еще проще: нам скоро уходить из этой кухни, которую мы считали своей на протяжении стольких лет, и те, кто останутся на этих тысячах квадратных километров, нас раздражают именно тем, что останутся, когда мы исчезнем. Они кланялись нам в пояс, целовали руки, называли «многомудрым отцом», а теперь будут делать то же с кем-то другим. И это сознание собственной неисключительности нас бесит, жжет и ранит?Был у скифов замечательный обычай: когда вождь умирал, его жен, рабов, коней и сокровища клали вместе с ним в могилу. Но кто сказал, что потеря власти многим лучше физической смерти? Так говорят только те, кто этой власти не вкусил. А если только ей и питался два десятка лет, то расстаться с ней не легче, чем с жизнью. «Кукурузный генсек» Никита Хрущев так и говорил об этом Владимиру Высоцкому: «Володя, не деньги, бабы, привилегии нужны – нужна власть! Нет ничего более привлекательного».
Ну и что с того, что наша власть не распространялась на одну шестую мира, пусть она была только над конкретной коммунальной кухней, но она была безграничной, она была смыслом и содержанием жизни. И вот власти не будет, а те, над кем властвовал, останутся. Что, власть – написанные на бумажке полномочия, что ли? Нет, власть – это когда мы идем, а все вокруг вжимаются в стены, пряча покорные глаза. Лишиться такого ужасно и непереносимо. Значит, будем травить всех, кого не может забрать за собой в административное небытие...
Но перейдем от аллегорий к совершенно конкретной проблеме. Административный конфликт в Омской области тлеет с непостоянной температурой, но зато перманентно, и не обращать на него внимания «СуперОмск», разумеется, не вправе. Если ангажированные СМИ могут закрыть на что-то глаза по приказу хозяев, то независимые обязаны реагировать, даже если надоело, noblesse oblige.
Сегодня эксклюзивное интервью нашему информагентству дает известный столичный политолог Александр Кынев. Наша редакция, разумеется, ни на йоту не сомневалась в его компетенции, но даже для нас стало неожиданным отличное знание московским специалистом омских реалий. Такая осведомленность говорит об одном: грязные брызги сибирских административных конфликтов уже долетели до столицы и скоро что-то грянет...
Вопрос: Мэр-губернатор, губернатор-мэр... Конфликты между чиновничьми «микроветвями» власти во многих регионах зреют, происходят, множатся и отравляют людям жизнь. Ладно бы еще в регионах-донорах, но и в беспросветно дотационных, вроде Омской области. Богатые субъекты Федерации делят богатство, а что делят дотационники? Нищету?
– В Омске каждый мэр конфликтует с губернатором, еще ни одного не было мэра, который бы ушел из города спокойно. Это кумулятивный эффект множества факторов, в том числе и системных. Омская область – это регион, где роль центра гипервысока. Ну нет в вашей области второго города, равного по значению Омску. Это означает, что степень концентрации людей, ресурсов, денег в главном городе абсолютна по отношению к другим населенным пунктам региона и, что совершенно логично, пост мэра такого города по значению идет сразу за постом губернатора. Понятно, что занять такой пост можно только при поддержке губернатора, собственно, так всегда было в Омске, и всегда спустя некоторое время воспроизводился конфликт. И причины конфликта лежат на поверхности – мэр, как бы он ни был аффилирован с губернатором, не может не выражать интересы города, интересы горожан, вести затратное городское хозяйство. И при этом надо понимать, что у города не может быть двух руководителей. Либо получится, что у города мэр, который ничего не делает, а такого не потерпит население, либо у города будет деятельный мэр, но тогда вероятность конфликта между первыми лицами региона резко возрастает.
То, что происходит в Омске, – это пример утопичной борьбы региональных властей за такую персонификацию всей власти в одном руководителе. Региональная власть не готова вырабатывать стратегию согласия и предпочитает любой конфликт решать путем уничтожения оппонента. И таким образом устраняется не причина конфликта, она в нежелании договариваться, в неспособности учитывать интересы другой стороны, а очередной городской руководитель, как это было с Шойхетом, Рощупкиным и теперь происходит со Шрейдером. Ну невозможно главе региона всем руководить в «ручном режиме»! У любой бюрократической системы есть предел управляемости, невозможно из губернаторского кабинета рулить каждым ЖЭКом, командовать каждым дворником или сантехником – невозможно! Так что в омском конфликте два активных участника – гиперзначение Омска и излишняя жесткость губернатора. Полежаев реально один из самых жестких региональных лидеров России. Он любой конфликт переводит в предельно жесткий формат...
Вопрос: Вот сегодня в Омске про институт сити-менеджеров не визжит только ленивый. Это сильно напоминает наш тотальный визг за демократию в конце восьмидесятых, практически никто не знал, что это такое, но повизгивал. По вашему мнению, способен сити-менеджер стать панацеей от внутрирегиональных конфликтов?
– Сити-менеджер – это никакая не панацея. Просто в Омске к тем конфликтам, что уже есть, добавится еще конфликт внутригородской. Моментально появятся стимулы для противоречий в городском депутатском корпусе. Не снимет появление сити-менеджера конфликта между городом и регионом. Таких примеров по России масса. Приходит мэр крупного города во власть через выборы или назначается губернатором, противоречия все равно начинают копиться, решить их можно только через компромисс, война между городом и областью, кто бы ее ни развязал, таким компромиссом не является по определению. Хоть выборный мэр, хоть назначенный – рано или поздно должен ответить на вопрос: «Я руковожу или не руковожу?»
Вопрос: Еще один хит омского политического сезона: команда варягов-политологов вдруг стала внушать омским аборигенам все блага выборов в муниципалитеты всех уровней по исключительно партийным спискам. Дескать, мажоритарная система – это архаика. Нет, для чего это нужно, вполне понятно – через контроль над партией регионалы запросто «пропихнут» во власть всех уровней «нужных ребят», и никакой мэр даже пикнуть не посмеет. Но может это и не так, и мажоритарий – это действительно кондовая фигура провинциальной политики?
– В нынешних условиях, с учетом того, какие у нас партии, мажоритарная система лучше: она хотя бы гарантирует ответственность, да просто взаимоотношения избирателя и депутата. Сегодня в России нет нормальной конкурентной партийной системы, она носит цензорный характер, новые партии создавать нельзя, поэтому ситуация в Омском регионе прямо упирается в возможности контроля над политическими партиями. Гражданам навязывают посредника в кандидата от партии, и региональной власти остается только этого посредника контролировать посредством партийной дисциплины. И пока система носит такой уродливый характер, и народ просто теряет реальный механизм протестовать через выборы, на свет может вылезти любая политическая сила и рваться к власти под любые протестные лозунги. Такое уже было в Тверской области, например. Так что призывы к выборам в горсовет по сугубо партийным спискам – это жульничество. Нельзя сравнивать ситуацию в тех странах, где существует нормальное «партийное» движение (Александр Кынев говорит о свободе создания любых политических партий и движений), и у нас, в России.
Биографическая справка:
Александр Владимирович Кынев родился в 1975 г. Выпускник МГУ им. Ломоносова, отделение политологии и философии.
В 1999 г. – главный эксперт по работе с регионами Центрального штаба Объединения «ЯБЛОКО» на выборах Государственной думы РФ.
Автор статей на интернет-сайтах Страна.Ру, АПН.ру, Democracy.Ru, в Мониторингах МИГПИ, журналах «Полис», «Конституционное право: восточноевропейское обозрение», «Вестник МГУ» и т.д., публиковался в научных сборниках, принимал активное участие в написании материалов раздела «Карта Украины» на сайте Украина.Ру.
В 2001-2002 гг. активно работал в Общественном Совете украино-российского сотрудничества (ОСУРС), принимал непосредственное участие в проведении первого Всероссийского Съезда выходцев из Украины 8-9 декабря 2001 г. В ноябре 2001 г. – участник Гражданского Форума.
В настоящее время – эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований.