Профессор Николай Мисюров

Стройные колонны, громоподобные речевки, много красного, эффектно контрастирующего с молодой зеленью. Первая выпивалась еще при получении транспарантов на родном заводе. Вторая – при построении в колонны. Далее уже непосредственно во время шествия. И странно выглядело, когда стройные колонны победившего пролетариата, пройдя перед главной трибуной, в момент превращались в нестройную и полупьяную толпу отступленцев. Флаги никли, транспаранты сворачивались, а пролетарий из слегка хмельного красивого демонстранта вновь превращался в неказистого пьяного работягу. Мир. Труд. Май. СССР умер – праздники остались, причем чужие.

История вопроса.

В США в 1880-х годах резкий рост забастовочного движения (1881 г. – 130 тыс., 1886 г. – 610 тыс. участников), 77% предприятий охвачено забастовками. Летом 1883 года 20 тыс. работников телеграфной сети США объявили забастовку против систематического снижения заработной платы и за сокращение рабочего времени.

В начале 1886 года на чикагском заводе сельскохозяйственных машин Маккормика был объявлен локаут 1 400 рабочих. Бастующие были разогнаны полицией, а Маккормик использовал еще и услуги штрейкбрехеров, участвовавших, в том числе, и в столкновениях с протестующими рабочими. На съезде Федерации профсоюзов, проходившем в 1884 году, была принята резолюция, внесенная Эдмонтсоном от имени Межнационального союза плотников, которая призывала установить явочным порядком с первого мая 1886 года восьмичасовой рабочий день. Было решено добиваться осуществления поставленных целей посредством организации всеобщих забастовок. В декабре 1888 года Сент-Луисский съезд Американской Федерации Труда решил назначить первое мая 1890 года днем общенационального выступления за права рабочих.

В царской России 1 мая впервые был отмечен в 1890 году и носил название «День международной солидарности трудящихся». На следующий год в Петербурге состоялась первая маевка – нелегальное собрание рабочих, устраиваемое обычно за городом в день 1 мая. C 1917 года стал официальным праздником республики советов, трансформация пролетарского праздника произошла через год после кончины СССР, в 1992 году, в праздник Весны и Труда. Но в сознании этот праздник так и остался пролетарским.

И, наверное, не случайно накануне Первомая президент России публично сетует на то, что награждать ему приходится кого угодно, только не рабочих. Пролетариат в России активно вымирает, оно бы и пусть, только вот беда, новое поколение менеджеров, стилистов, журналюг и маркетологов напрочь не умеет плавить металлы, строить машины и растить хлеб. Так что первомайские лозунги нового русского пролетариата будут, скорее всего, написаны по-китайски...

О старых праздниках в новой стране с «СуперОмском» беседует профессор, доктор филологических наук Николай Мисюров.

Вопрос: Чего гуляем 1-го Мая? Советского Союза, ставшего для американского праздника второй Родиной, – нет, пролетариата почти нет, солидарность давно исчезла как явление, а теперь исчезает как семантическая единица. Остались весна и легитимный повод выпить?

– У любого явления минимум две стороны. Первое – это привычка, сродни привычке носить штаны. Ну привыкли к штанам, на юбки переходить неудобно, мы не шотландцы, Слава Богу. Второе – это лукавство властей. Банальная попытка и невинность соблюсти, и капитал приобрести. Боятся власть предержащие ссориться с теми, кто ностальгирует по СССР. Вроде и нужны какие-то новые праздники, но и со старыми расставаться сомнительно. Классический пример: 7 ноября вроде отменять надо, но вместо одного краснокалендарного дня придумали другой. Радикализм рискован, и чтобы его избежать, выдумываются паллиативы... А Первомаю взамен ничего не подкатывает, вот он и остался весенней неприкосновенностью.

Вопрос: Май традиционно ассоциируется с Днем Победы...

– Конечно, 9 мая – это абсолютно естественный праздник для всех, это настоящее, а вот 1 мая – лукавый какой-то праздник с запутанной историей. Древние германцы 1 мая на горе Брокен тевтонские праздники справляли.

Вопрос: Ну и планетарный шабаш ведьм тоже отмечался в ночь на первое мая...

– Вот-вот, это что-то типа коммуняцких тусовок!

Вопрос: Можно относиться к Первомаю как к архаике, можно с ностальгическим трепетом. Но это все-таки больше, чем число в календаре, это символ, а символы обладают особой силой. И если русский коммунизм умер, а его символы живы, значит умер-то он не до конца? Если символ жив, значит и у явления возможен ренессанс?

– Игра с символами – это такая отнюдь не безобидная игра в кошки-мышки. Даже странно, что новая власть не решается от них избавиться. Это, в конце концов, не принципы, которыми нельзя поступиться. У кого принципы есть, он маевку и в собственной квартире проведет, а у кого нет, просто забудет постепенно о таком празднике. Но, глядя на символы, новые или старые, можно сделать вывод – строим мы действительно что-то новое или барахтаемся в старом. Напрашивается историческая аналогия – первые английские пароходы плавали под парусами, так как паровой двигатель, стоящий на носу судна, был слабосильным, и вот, представьте, все паруса от дыма становились черными и непригодными к эксплуатации уже через две-три недели. То есть приносилась нелепая жертва прогрессу. Вот и символом нашего теперешнего общества вполне могут стать черные паруса нелепости.

Вопрос: Но когда придет время менять символику?

– В свое время Ельцин пудрил мозги, утверждая, что советские праздники нельзя трогать, пока не уйдет поколение, которому они дороги. Такая уловка новоявленного Моисея.

Вопрос: Но главный символ советской эпохи отнюдь не Первое мая. Есть символ символов. Зиккурат, известный нам как мавзолей, с лежащей там мумией не тронул ни один из постперестроечных вождей. Почему?

– Знаете, не далее как вчера рассуждали на эту тему, лежит этот балбес в мавзолее. Это вообще непонятно что. Современная страна с сушеной мумией в центре!

Вопрос: Тогда мистическое объяснение такой сервильности перед вечно живой мумией уже не кажется полным бредом. Таинственные флюиды, без которых в России любая власть не может обойтись?

– Вот этот феномен описывал в своей книге «Учителя учителей» Валерий Брюсов еще в 1919 году. Книга, между прочим, об Атлантиде. Он там и пишет, такие сооружения, вроде египетских пирамид, с начинкой из сушеного властителя, реально влияли на население. Сначала население пахало на их создание, потом подчинялось созданному. Так и с этой воблой – от нее исходят флюиды, несомненно. Мавзолей, естественно, влияет на Кремль и на всю страну.

Вопрос: Мистицизм в России? Магией можно повлиять только на того, кто в магию верит. Только в мистической стране можно отмечать день рождения трупа, как это было недавно с Ельциным, и гулять на праздниках умершей в 1991 году страны?

– Вот почему Зюганов называет себя православным атеистом, почему нынешние коммунисты охотно играют в православие? Потому что Россия, принимая православие, принимала его как выбор исторической судьбы. Другие страны подходили к этому вопросу более прагматично – христианство стало для них идеологией, инструментом управления. В России вера – это судьба! Нечто подобное случилось у нас и с советскими символами – сатанинская звезда стала символом, омытым кровью героев, и как от него можно теперь отречься? Мы застряли между советским и несоветским еще и потому, что это слишком серьезно. Мы поверили, а за веру в России готовы умирать и убивать...

Вопрос: Новые символы создает новая идеология, или по-русски – вера. Вообще символ – это концентрированная вера. В России сегодня нет не то что идеологии, даже просто внятно сформулированной национальной цели. Мы подвешены в похабной пустоте. Сколько еще будем искать эмоциональной подпитки в прошлых праздниках и ностальгии по советскому?

– Все зависит от властителей. Ельцин, конечно, ….. был, но он был способен на поступок, не боялся принимать решений. Вот Путин, при всем уважении, тоже не готов был принимать даже радикальные решения. А Медведев, по-моему, вообще не готов принимать решения. И это не только его проблема, но и очень многих мировых лидеров. Ну нет пока в России политика, который, например, прикажет вынести мумию из мавзолея и хотя бы закопать, как Ленин и просил, рядом с могилой его матери. Необходимо повыковыривать из священных кремлевских стен и всех этих псевдогероев-революционеров и закопать. Забвение будет для них лучшей наградой за всю пролитую русскую кровь. И никто этого решения на себя не примет, никто. Может быть, действительно должны пройти три-четыре десятилетия. По аналогии с Германией – прошло почти сорок лет, пока они действительно не стали другими. Юрген Хабермас (немецкий философ и социолог, в 1970-х годах осуществлял программу исследований для Социал-демократической партии Германии. Программу партии Хабермас стремился корректировать в духе идеалов эмансипации и равенства) разработал для немцев идею конституционного патриотизма. Это стало парадигмой развития немецкого общества. Вот и немцы, на что умные, смогли воспринять новую идеологию и избавиться от стереотипов только через тридцать с лишним лет. Возможно, и России нужно столько же времени. Но даже такая перспектива не дает нам права мириться с устаревшей символикой. Сколько можно плыть под черными парусами...