Толерантность – это новая квазирелигия запретов. Запретов на нательные кресты и хиджабы. На публичное осуждение содомитов и педофилов. Футбольный клуб «Барселона» снимает со своей эмблемы крест. Вы думаете, под давлением мусульман? Нет, это толерасты европейские распорядились. Призрак толераста запрещающего бродит по Европе, Америке и щемится в Россию. Ну почему никто не спросит у его апологетов – если твоя свобода самовыражения священна, то почему моя свобода осудить тебя за это( не убить, наказать – осудить) под запретом? Ведь осуждая, я тоже самовыражаюсь? Не стало, например, на Западе больше папы и мамы, есть только нумерованные родители, и мне предлагают это принять как цивилизованную норму? Ну почему эта гейская мораль вдруг получила право на универсальность? Вот пусть у них и будет родитель номер один и номер два, а нам, нормальным, это зачем? Не нравится кому-то христианская символика, ну, возьми, увешайся своей и ходи. Нет, этого мало – надо запретить, изрубить топором или облить кислотой. Ощущение бреда: здоровье и естественность осуждаемы, а любая аномалия становится нормой. Может, отсюда и нападки на Православную церковь как на самый здоровый консервативный общественный институт. Ну, не венчают наши попы человека (да человека ли) с телевизором и содомитов между собой, но это наше дело. Чего вопить-то по этому поводу, ну, считайте нас архаичными и не лезьте в наш монастырь со своим уставом, Нет, лезут. Такое ощущение, что не просто наши религии, а сама русскость кого-то безумно раздражает. Русскость, не как национальность, а как духовный феномен. Как ментальный код, присущий одной шестой части планеты. Вот и бьют по проявлениям этой русскости. Сегодня на страницах «СуперОмска» пресс-секретарь Омско-Тарской епархии Григорий Гниденко.
Вопрос: Скольких людей собрал молебен – стояние в защиту веры и поругаемых святынь в Омско-Тарской епархии?
Григорий Гниденко: Я могу сказать по Омской области, что мы специально не подсчитывали, сколько людей приняли участие в молебне. Он прошел во всех храмах, как это проходит во все важные дни. Перед Новым годом мы совершаем молебен на новолетие, перед Первым сентября совершаем молебен на начало учения отроков во всех храмах, и прихожане собираются на молитву. И здесь этот молебен был совершен после Божественной воскресной литургии практически во всех храмах Омско-Тарской епархии.
Вопрос: О чем просили верующие Всевышнего на этом молебне, помощи в какой проблеме искали у Господа Бога?
Григорий Гниденко: Обращу Ваше внимание, что этот молебен прошел в пасхальные дни. И это было второе воскресенье по Пасхе, посвященное памяти апостола Фомы. Посвященное не столько его личности, сколько уверение Фомы в вере. И этот молебен был направлен на то, чтобы укрепить веру. Укрепить веру и в нас, потому некоторые прошения говорили о том, чтобы верующих соблюсти в вере. От веры отворачивают именно наши грехи. Вера для православного человека – это видение вещей невидимых, духовных. И вот именно грехи закрывают это зрение. Поэтому мы просили у Бога укрепить нашу веру. Ведь и в жизни верующих, если мы смотрим в себя, бывают ошибки и отступления, которые являются искушением для людей внешних. Мы просили Бога укрепить нашу веру, чтобы не стать неким камнем преткновения на пути к вере для других. С другой стороны, мы знаем, что прошла целая серия кощунств. Об этом говорил и Святейший Патриарх, что сегодня кощунство принято рассматривать как законное проявление свободы. Вот мы молились также и о тех людях, которые совершали кощунства, чтобы их Господь просветил светом разума. Также были прошения о том, чтобы в нашем Отечестве воссияла любовь друг к другу. Чтобы препоны между людьми растворились силой божьей.
Вопрос: Поругаемые святыни, почему это сегодня происходит? Ведь никто никого не заставляет насильно им поклоняться, каждый волен найти себе предмет для преклонения? Почему святыни других вдруг так стали раздражать кого-то?
Григорий Гниденко: Это не вдруг. Этот мир несет на своих знаменах слова о толерантности, терпимости, но вдруг в Англии запрет носить на работе нательный крестик, то еще какие-то запреты на христианскую символику. У нас в стране мы знаем, сколько священников было убито с начала девяностых годов. И нас в Омской области это коснулось. Это не вдруг, к сожалению. Это строчки из стихов отца Андрея Лонгвинова, есть такой замечательный вятский священник, он пишет стихи: «Нет бы глазеть телевизор, еще не знамо, как оттянуться. Православие – это вызов беспощаднее всех революций». Вот действительно православие – это вызов каждому человеку, и этот вызов явлен в личности самого Господа Иисуса Христа. Он для нас является идеалом, и все мы призваны жить, подражая жизнь Ему. А человек, так или иначе, хочет отвернуться от этого идеала, хочет заглушить в себе и вокруг себя этот вызов. Вот он и начинает обращать внимание на те подробности в жизни Церкви, которые не являются для нее столь важными. Которые являются чем-то внешним по отношению к церковной жизни. К тому, что, по сути, является пеной наносной, вообще ничего не значит. Потому что там, на глубине, там Пасха, Воскресение Христово. И, собственно, это то, чем Церковь и живет – вестью о Христе Воскресшем.