Россия – рай для педофилов? Если бы это было иначе, то уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка Павел Астахов не приводил бы данные, согласно которым число фактов педофилии выросло в зависимости от конкретного состава преступления на 150-600%. Профессор Михаил Виноградов не говорил бы о том, что для педофилов рецидив составляет 100%. И президент страны не инициировал бы закон о химической кастрации. В России даже осужденные педофилы могут у нас условно-досрочно выйти на свободу или вообще получить условное наказание, если и посадят, то на шесть лет. На Западе за аналогичные преступления – от 12 лет до пожизненного…
Картина маслом. И если раньше извращенца пугала хотя бы тюрьма, где их ждала страшная участь, то сегодня наказание их не слишком пугает. Ситуация, парадоксальностью превосходящая Кафку: мерзавец-педофил опекается тюремной администрацией? В это трудно поверить, но именно об этом говорит в своем интервью Сергей Борисович Максимов. Говорит со знанием дела, в его биографии общий тюремный стаж составляет двадцать пять лет. В криминальных кругах Омска его знают как Борисыча. Этот человек прекрасно понимает цену сказанного слова и никогда не говорит необдуманно.
Итак: на страницах «СуперОмска» Сергей Максимов высказывает собственное мнение о том, как нужно бороться с преступниками-педофилами. Его рецепт жесток, но, ей богу, во многом справедлив.
Вопрос: Что произошло с обществом, чем обусловлен жуткий рост педофильских преступлений против детей?
Сергей Максимов: Да, рост жуткий, и это особенно заметно в лагерях. Если в те же семидесятые в зоне появлялся педофил – это было редкостью. Вся зона об этом говорила. Сейчас они (педофилы), их просто куча. Это происходит от безнаказанности. Сейчас УФСИНОвская система такова, что эти нелюди перестали бояться зоны. Педофилов, насильников, гомосексуалистов начальство относит сразу в группу риска и фактически защищает от остальных заключенных.
Вопрос: Почему это происходит?
Сергей Максимов: Уничтожается воровская система. Поэтому вся эта мразь чувствует себя в зонах вольготно. Воровская система – это такой способ регуляции, как волки в лесу. Педофилам при такой системе даже если удавалось дожить до конца срока, то они жили в таких условиях, что на свободе потом детей стороной обегали, чтоб, не дай бог, снова в зону не попасть. А сейчас, помните, в Питере в 2005 году педофил выходит на свободу, и если раньше он насиловал детей и отпускал, то, освободившись условно-досрочно, снова занялся этим же самым, только своих жертв еще и убивал. Это животное даже на свободу выпустили раньше срока, как же он помогал администрации колонии, встал на путь исправления! Педофилы – это же хамелеоны, если попадают в зону, сразу начинают в бригадиры лезть, в старшие дневальные перед начальством «гнуться», чтобы выйти пораньше и чтобы начальство их защищало. Если такого тронешь, то нас сразу садят в изолятор, «авторитетов» закрывают в СУСы (строгие условия содержания). Вот они (педофилы) и чувствуют себя вольготно. У нас в ИК-4, в Исилькуле, сидел такой педофил Колода, здоровый такой, вышел и сразу начал к маленькой девочке приставать. Та отцу пожаловалась, отец Колоду поймал, а тот отцу ребенка заявляет – я, мол, это делал и буду делать. Хорошо, отец девочки эту Колоду до смерти забил.
Вопрос: Получается, если в колонии существует «воровской ход», то таким «колодам» дорога одна – в касту «опущенных», неприкасаемых?
Сергей Максимов: Разумеется, и никуда больше. Пять лет отсидки будут для него, как пятьсот лет в аду.
Вопрос: Почему воровской мир так сильно ненавидит именно таких преступников, именно такие преступления? Ведь в зоне все, так или иначе, нарушили закон?
Сергей Максимов: Это просто. Это даже не воровская, а человеческая мораль. Если у человека что-то украли, вещи какие-то, их можно снова купить. Конечно, неприятно, но все это можно вернуть. Украли деньги – можно снова заработать. Ведь что такое воровство – это нормальная реакция нормального человека на ненормальные условия жизни. Люди воровали всегда. Я вот выражение вычитал про еще дореволюционные времена: «В России в тюрьму попасть проще, чем на концерт Шаляпина». А эти мрази (педофилы) они ломают жизнь маленькому человеку, беззащитному, ломают навсегда.
Вопрос: И наказания не боятся, нет «воровского закона», и жить, даже в заключении, можно вольготно?
Сергей Максимов: Что касается воровской системы. Был такой прокурор – Вышинский, вот он и начал такую показушную борьбу с воровской структурой. Ему нашептали, что будет спад преступности. Об этом, кстати, писал Юлиан Семенов, так вот, воровскую систему стали ломать и преступность стала зримо расти. Неподконтрольная, страшная преступность, спонтанная. Сегодня эта история повторяется. Вот и плодится всякая мразь вроде педофилов. Их ведь и расстреливать нельзя. Есть такой феномен, когда Чикатило расстреляли, в этом «ростовском треугольнике», где он орудовал, появилось семнадцать таких маньяков! Вывод: их нужно сажать и надолго, и в воровские зоны – это и будет для них самым страшным наказанием. Если в зоне есть вор, значит, будет и порядок, и отношение к таким соответствующее. А сегодня что с такими может сделать УФСИН? Они начальству бегают докладывать, «стучат» и прочее, и начальство не может сделать с ними того, что осужденные могут сделать с ними изнутри, сами.
Вопрос: Но ведь в девяностые годы воровскую систему ломало не только начальство, но и «братва, ломом подпоясанная», стихийные бандиты с большими кулаками, но без мозгов?
Сергей Максимов: Да, девяностые ударили сильно по воровской системе. Я у Александра Хинштейна вычитал, что для России с ее менталитетом нужна жесткая власть. Все бунты и революции случались, когда власть ослабевала. Вот в девяностые годы власть была слабой. Вот «ломом подпоясанные» и повылазили. Это ведь бунтари, беспредельщики! Их толпы были, и всем хотелось хорошо кушать. Среди них были всякие – насильники и прочие, и их было много.
Вопрос: Почему сегодня Омск в определенных кругах называют «красным городом»?
Сергей Максимов: Могу объяснить. Это характерно не только для Омска, везде такое. Вот началась эта ломка воровских традиций. В зонах везде сейчас режим, режим, режим. Но режим-то «беспонтовый». Наказывают за пуговицу незастегнутую, за тапочки. А «красный», потому что многие перекрасились. Те же беспредельщики из девяностых сотрудничают с администрацией, многие из них. Привыкли жить хорошо, хотят и в зоне курить «Мальборо», и виски пить. Ведь они никому не нужны, только и могут, что кулаками махать. Мы у одного спросили: ты думаешь, когда что-то делаешь, а он – чего мне думать, у меня голова костяная. Вот такие типчики и заполонили лагеря. Старых кадров с понятиями мало, таких много. Вот в восьмидесятые в ИК-3 пришел вор в законе, и все сразу встало на свои места. В столовой воровство прекратилось, и в котле все по норме, и вообще порядок. Любой мужик (мужик в данном случае – представитель одной из лагерных каст) может обратиться к вору за справедливостью. А сейчас… Я когда приехал на «шестерку» (омская ИК-6), был в шоке. Там дневальный какой-нибудь идет в столовую с баулом, берет продукты и осужденным продает, те продукты, которые должны быть в котле. Я спрашиваю: «Это что такое?». Мне говорят – так заведено и таких «продавцов» поддерживает администрация. Он же с баулом идет спокойно, а там везде видеокамеры, администрация же видит все! Получается, их поддерживает режимная часть, оперчасть? Это было, хотя в последнее время их прижали, но это было, своими глазами видел.
Вопрос: Что скрывается за словом «ломать»?
Сергей Максимов: Могу пояснить на собственном примере. Я прихожу на «шестерку», мне говорят, давай вступай в СДП (секция дисциплины и порядка, сегодня уже отмененные минюстом структуры в тюрьмах и колониях России). Я говорю – нет, я мужик, я работаю. Мне говорят – вступай, у нас в СДП все, нам это надо для отчета в главное управление. Я говорю – нет. Был там такой майор Шмальц, оперативник, начал он меня бить, эти, в зоне их «козлами» называют, меня держат. Я вырываюсь, хотел с лестницы броситься, меня поймали на лету. Потом меня в изолятор, наручниками пристегнули одну руку к шконке (кровать, пристегивающаяся к стене камеры), другую к решетке на двери. Вот так я провисел почти сутки, а потом мне еще дали семь суток изолятора за грубость с администрацией… Нормально? Хотя последнее время за них взялись, и они притихли. Хотя вот на «шестерке» есть такие «весла» (деревянная струганная лопата для размешивания пищи в котлах), вот в режимной части непокорных зеков этим веслом и бьют. Вот что значит «ломать». И «ломают» нормальных заключенных, а какой-то педофил стоит на тумбочке в штабе дневальным и хихикает. Живет и радуется, а на его глазах бьют тех, кто не от хорошей жизни где-нибудь в деревне украл мешок комбикорма.
Вопрос: Оскорблено чувство справедливости?
Сергей Максимов: Да, потому что закон – это закон, но есть еще справедливость – человеческая и Божья!