«Полесье» тонет, люди гибнут, мэр лечится. Ситуация странная и … привычная. Я не знаю почему, но меня совершенно не удивила индифферентность омского городского головы к этой трагедии. Трагедии, о которой буквально вопили местные и федеральные СМИ. И вроде понятно, что, прерви господин Двораковский свой отпуск в Карловых Варах, прилети в Омск – погибших он уже не воскресит. Это логично… и немыслимо. В особенностях нашего менталитета – чиновник может быть туп, вороват, некомпетентен. Он такое необходимое зло российской действительности. Одного мы ему, пожалуй, не простим – равнодушия. Если право красть и бездельничать мы делегировали ему вместе с полномочиями, то равнодушие – это уже перебор. Право хорошо жить за наш счет он все-таки должен маскировать наружной сердобольностью, пусть и декларативной, насквозь фальшивой, но все-таки заботой об электорате. Так что, абстрагируясь от конкретного Вячеслава Двораковского, «СуперОмск» предлагает исследовать такое явление, как российский чиновник вообще. Первым свое мнение выскажет писатель и публицист Эдуард Лимонов. Эпатажно известный литератор рассуждает о чиновничестве, апеллируя к Гоголю. Итак, Эдуард Лимонов о Гоголе, чиновниках и злых духах.
Гоголь «увидел» чиновников. Он нашел в их облике и нравах определенную отрицательную поэзию. «Ревизор» по сути дела, так же, как и «Мертвые души» — поэма. Гоголь живописал этих могучих типов России со всеми их шинелями, калошами, носами и зеркалами для бритья. Поэзией отвратительного пропитан быт чиновников. Всякое министерство в далекой гоголевской России имело свою форму. Глядя на вновь назначенных генералов от таможни и от налоговой службы, на их помпезные мундиры и погоны, вспомнишь опять Гоголя — милейшего ипохондрика и скрытого некрофила. Гениальный писатель Гоголь, если вглядеться в его портрет, вовсе не прост, сквозь его черты сквозит тот еще маньячина. Эти женские крылья двубортных волос, носик, остекленелые глаза, не то халат, не то шлафрок, затянутый на впалой груди. Подумать только, этот человек прожил большую часть своей жизни в ярко-солнечном Риме, а писал такие отталкивающие гениальные ужасы, как «Мертвые души». Сдались тебе эти российские чиновники, городничий — писал бы о небесах Италии и ее девках, но нет! Тоскливый Николай Васильевич, между прочим, запечатлел навеки в своем «Ревизоре» не более не менее как структуру нашей современной российской власти. Структура оставалась гоголевской и в советское время — вместо городничего был первый секретарь горкома, а вокруг него сидели отраслевые бешки — начальник военного гарнизона, начальник милиции, глава рыбо-мясо-треста и прочие. После якобы перестройки чиновничество России переживает грандиозный подъем — жить чиновникам стало хорошо, интересно, завлекательно. Сколько новых министерств пооткрывали! Какие возможности!
Николай Васильевич таки был маньячиной. «Мертвые души» и «Ревизора» он написал на века, да что я говорю — на тысячелетия. Структура уловлена верно. И потому вечно ездит на тройке Чичиков по России, а мэры и пэры самодурствуют городничими в родных губернских городках N. В советское время встречались такие чудаки в городничих, что, блин, и на перо Гоголя незападло бы им попасть. Один выдающийся секретарь Тверского (бывший Калинин) обкома партии в пору сенокоса выгонял всех чиновников обкома на пленэр, снабжал косами, и они у него в центре города, вокруг здания обкома партии, такой сенокос разводили, такую страду летнюю. И тотчас же ставили скирды. Весь город в скирдах стоял. В стогах.
Гоголь отрицательный писатель. В том смысле, что герои большинства его книг отрицательные люди или злые духи. Панночку, утопленницу, Вия, Старого колдуна — всю эту нечистую силу создала та же рука, то же перо, что и Чичикова, Ноздрева, Манилова, Коробочку, городничего, Акакия Акакиевича, майора Ковалева — чиновники ведь тоже злые духи. Но так как писатель первичен, а герои его книг — вторичны, то ответственность все же падает на писателя. Ну и маньячина Вы были, Гоголь! Ну, по меньшей мере, странный человек.
Выдающимся исключением в творчестве Гоголя является отличный, здоровый, полный воздуха, запаха травы, горилки, отваги, крови и казацкого пота «Тарас Бульба». Повесть эта, может быть, лучшая во всей русской литературе. (Каюсь тотчас и отбрасываю «может быть», лучшая!) Естественность, ненатужность, просторность повествования, живые, полнокровные герои, повесть эта достойна времени героического цветения нации, когда громокипящий генерал Ермолов побеждал на Кавказе, а туркестанские генералы — в Средней Азии, принося России в подарок ханства и эмираты. Очень большая загадка, как певец мертвецов и чиновников сумел вначале создать такой шедевр здоровья нации, а потом стал певцом мертвецов и чиновников? Ответ может быть один — заболел. А вирус болезни в нем уже был.
В отличие от завезенного Пушкина, Гоголь весь отечественный и самобытный. Хотя Пушкин поощрял Гоголя, а не наоборот. Он даже подарил ему сюжет «Мертвых душ». Скорее всего, потому, что сам бы с ним не справился. Надоело бы, или испортил бы своим слишком легким, никак не трагическим пером.