Волгоград – Сталинград – Царицын, что может быть более русским. Автобус номер 29. Номер смерти. Шесть трупов, сорок три раненых. Не Владикавказ, Махачкала или Грозный. Это уже, практически, середина России. И взрывают нас не кавказцы и азиаты, а исконно русские люди, соплеменники. За терактом в Волгограде стоит вполне себе русский Дмитрий Соколов, принявший Ислам и ставший Абдулжабаром. Долгое время лидером ваххабитского подполья на Кавказе был Александр Тихомиров – Саид Бурятский. До сих пор в розыске один из самых ортодоксальных ваххабитов Павел Косолапов – Мохаммед, взорвавший «Невский экспресс» в 2007 году. Так что у смерти с поясом шахида в любом провинциальном городе России, да хоть в Омске, может быть вполне славянское лицо. И после каждого взрыва гнев власти предержащие и ужас населения. Метро в Москве, автобус в Волгограде. У нас в Омске метро нет – может и к счастью. Мы слишком близко, буквально через дружественный и пока, слава богу, спокойный Казахстан, находимся к очень опасным силам. Мракобесным и фанатичным. Так что не будем ложно утешаться своей отдаленностью от Москвы и Волгограда. Колокол, как известно, звонит по всем нам. В эксклюзивном интервью «СуперОмску» свое видение теракта в Волгограде излагает военный эксперт, политолог, обозреватель газеты «Завтра» Владислав Шурыгин.
- Вслед за Москвой террористы начали атаковать российскую провинцию. Возникает вопрос: когда мы сумеем себя обезопасить от атак подобных волгоградской?
Владислав Шурыгин: Никогда. Полностью, безусловно, нельзя себя обезопасить. Мы много лет уже находимся в состоянии войны, и заказчики, организаторы этой войны находятся вне России. Вне нашего воздействия. Совершенно очевидно, что этот теракт ответ на российскую позицию по Сирии. И организаторы убийства наших граждан в Волгограде находятся в Саудовской Аравии и Катаре. Вот если бы мы в ответ на каждый такой теракт стирали с лица земли один из катарских дворцов вместе с одним из катарских принцев, то, я думаю, очень быстро террор бы сошел на нет. А пока мы в России вынуждены вести пассивную оборону на собственной территории. Мы, конечно, будем стараться себя обезопасить по максимуму, но сделать это до конца невозможно и такие выпады будут происходить.
- Почему именно русские, принявшие Ислам, становятся самыми чудовищными ваххабитами, откуда у них такая ненависть к своим соплеменникам?
Владислав Шурыгин: У этого явления есть как минимум две причины.Это полный уход государства из сферы идеологии. Когда-то еще при Ельцине было так гордо заявлено, что любая идеология и любая политическая пропаганда в стране запрещены. Якобы рынок все расставит на свои места. Второй причиной толкающих людей в экстремизм можно назвать и дикий разрыв в уровне жизни, и чудовищный кризис нравственности. Человек ищет справедливости и приходит в радикальные религиозные сообщества. И не нужно представлять шахидов, как людей убивающих себя и других за деньги. За деньги никто не умирает – умирают за идею. Фанатизм низов используют в своих целях те, кто наверху.
- После теракта с очередным громким заявлением выступил Владимир Жириновский. Он призывает ставить чуть ли не на всех остановках общественного транспорта рамки металлоискателей.
Владислав Шурыгин: Это просто глупость. Можно, конечно, поставить рамки через каждые сто метров на улице. Но нельзя превратить всю страну в один огромный концлагерь или пункт по проверке лояльности. Рамки – это самое последнее и самое неэффективное средство борьбы с террором. В Москве взрыв в районе станции метро Рижская вообще произвела смертница, находясь до рамок металлоискателя. Это глупости, которыми любит сыпать Владимир Вольфович. Но к реальности они никакого отношения не имеют.
- Насколько теракт дестабилизировал обстановку в обществе и власти?
Владислав Шурыгин: Думаю, теракт в Волгограде вообще никак не затронул большую часть общественного сознания. Российское общество настолько адаптировалось к этим явлениям, что уже не реагирует. Так что в этом смысле эффект от этого удара абсолютно мизерный. Это было видно и по поведению людей в самом Волгограде и в стране в целом. К этому отнеслись, как к какому-нибудь обрушению дома или аварии. России свойственен некий фатализм и поэтому эффект от теракта оказался гораздо меньшим, чем, наверное, кто-то ожидал.