Накануне премьеры режиссер спектакля «Тарелкин» Виталий Романов поделился своими мыслями о пьесе, авторе и работе над спектаклем.
- Виталий, в 2005 году сразу пять московских театров поставили спектакли по пьесе «Смерть Тарелкина» А. В. Сухово-Кобылина, причем это время было относительно свободное от напряжения в России и более-менее свободное в творческом плане. А почему вам захотелось ставить этот спектакль сейчас, когда и «цензура» появилась, и более тяжелое экономически время, о чем вам захотелось сказать?
- Вообще-то эта мысль ко мне пришла лет 5-6 назад, еще при жизни Любовь Иосифовны, и я пришел тогда к ней с этой мыслью, это был где-то 2008 год, очередной кризис, впрочем, никогда у нас не было сильно сладко, всегда была почва, чтобы появлялись такие пьесы, как «Смерть Тарелкина» и прочие. На самом деле, я особо политикой не увлечен, я больше замечаю эмоциональную сторону жизни, что-то в людях начинает раздражать, а что-то радовать, и часто общее людское раздражение связанно с политикой, от этого никуда не денешься, мы живем в государстве, в социуме. И это одна из составных частей моего выбора, но в основе моего желания сделать эту пьесу – творчество, поскольку пьеса наполнена множеством метафор, юмора, где-то даже грубого. В персонажах присутствует много разных возможностей, чтобы сделать яркую роль. Уверен, что в работе не было скучно ни актерам, ни режиссеру. И еще есть желание ставить эту пьесу, потому что она умная, это третья и последняя пьеса Александра Васильевича. В свое время она долго не ставилась, 31 год.
- То есть больше увлекала форма?
- Правильнее сказать, что я в основном полагался на фарсовую, гротескную природу этой пьесы, что меня в принципе и привлекает в искусстве. Когда ситуация доходит до абсурда, приобретая противоположные черты от самой себя, случаются перевертыши, карнавалы, балаганы… Это самые истоки театра, и это все есть в этой пьесе, я так считаю. Вероятно, поэтому она привлекает к себе многих режиссеров.
- Понятно, первое к чему режиссер обращается, это выбор пьесы, а второе, что важно решить правильно, это выбор актеров. Вот с этой второй задачей было как? Сразу пришли какие-то мысли? С кем, вы считаете, попали «в десятку», а кто для вас стал открытием?
- С Тарелкиным я сразу думал, что это будет Дима Трубкин, с женскими ролями у меня тоже особых сомнений не было, да и вообще, мне кажется, что вся мужская составляющая нашего театра идеально подходит под эту структуру пьесы. Расплюев… Честно говоря, изначально мне рисовался образ Расплюева несколько иным, все-таки ближе к глупости, более глупым, как Луи де Фюнес, такой с дурнинкой, но с обаянием. А с Виталием мы немножко ушли от этого образа, может быть, я изменился с того момента, как выбрал эту пьесу, может, выбор актера сыграл свою роль, но Виталий в этом отношении более прагматичный, более реальный, более строгий и более, может быть, жестокий. Но я считаю, что решение образа Расплюева в эту сторону может сыграть плюс для замысла пьесы. В целом я доволен, мне кажется, что артисты выполняют те задачи, которые я им попытался поставить, каких-то провалов я не вижу. Особых открытий тоже не было, поскольку всех актеров я хорошо знаю.
- Наверное, для зрителей открытием стала Евгения Славгородская, обычно такая нежная, лирическая, а тут такой гротеск. А вы, получается, в ней это почувствовали?
- Да, я знал, что она сделает этот образ. Женя может создать острый рисунок, сыграть острую роль, она не боится быть на сцене некрасивой, дурнушкой, и у нее с юмором, конечно, все в порядке.
- Делаете ли вы для себя выводы из критических замечаний?
- Если это действительно конструктивная критика я, конечно же, прислушиваюсь и ищу, что можно исправить, но если всегда прислушиваться к каждому, то можно начать сомневаться в себе и окончательно запутаться.
- Смотрели ли вы фильм «Веселые Расплюевские дни!» или, может быть, другие постановки пьесы «Смерть Тарелкина»?
- Принципиально, нет.
- Расскажите какие-нибудь интересные или забавные моменты на репетициях?
- На самом деле было много различных ситуаций, на каждой репетиции. Забавный случай был с Женей Славгородской, я ей по окончании репетиции даю какие-то рекомендации, а на следующий день она вдруг делает это в несколько раз сильнее, утрированно так, что мы все смеялись. А еще с тростью и смех и грех вышел: сколько раз репетировали, все в порядке было, а на сдаче спектакля она вдруг чуть не отлетела в зрительный зал.
- Напрасно ли «умер» Тарелкин? Ваше мнение?
- Для персонажей пьесы напрасно, для зрителей, мне кажется, нет. Если бы он не «умер», то не вылезла бы вся эта подноготная, которая раскрывалась в спектакле.
- А какую главную, можно сказать, философскую, мысль вы хотели донести до зрителя?
- Нельзя играть с властью. Власть – это, с одной стороны, зло, но и без нее, к сожалению, нельзя. Извечная диалектика.
Беседовала Елена Благинина