Илья Дубин, экс-директор департамента образования: «Жалею, что мало внимания уделял родителям»

Правоохранительные органы уже давно стали одними из главных ньюсмейкеров как федеральной, так и региональной новостной повестки. Их  позиция становится все более доминирующей и бескомпромиссной. Вполне возможно, что именно поэтому выходцев из силовых ведомств ставят на ключевые аппаратные позиции исполнительных органов власти.

Ожидаемо, кроме обсуждения аппаратной судьбы и кадровых пертурбаций омского кабмина, темой номер один в чиновничьих кабинетах и бизнес-кругах стали прогнозы о том, к кому в следующий раз придут с ордером на обыск следователи под прикрытием крепких парней в кевларовых бронежилетах. Повышенный интерес общества к новостям из-за решетки вполне объясним: в омском СИЗО небывалое количество арестантов с известными фамилиями.

Ближайшие несколько лет экс-главе городского департамента образования Илье Дубину предстоит отбывать наказание в колонии строгого режима № 6, в стенах которой уже коротают дни экс-замминистра строительства и ЖКК Омской области Михаил Тюфягин и экс-замглавы администрации Советского округа Валерий Усатов.

Несмотря на то, что омская колония № 6 считается одной из лучших: заключенные разводят страусов, свободное время могут посвятить битбоксингу или занятиям в школе барменов, а в колониальном храме хранятся мощи одного из самых чтимым в Православной Церкви святых – Иоанна Крестителя, никаких пятизвездочных камер «олл инклюзив» для бывших вершителей чужих судеб не предусмотрено. Все вип-заключенные содержатся на равных условиях с остальными сидельцами омской «шестерки».

Напомним, бывший директор департамента образования омской мэрии приговорен к 4 годам лишения свободы в колонии строгого режима, штрафу на сумму 5 млн рублей, конфискации имущества на сумму 872 тыс. рублей и запрету занимать государственные должности в течение 2 лет.

Судом доказано, что он получил взятку за оказание содействия в заключении договоров об оказании услуг по организации питания обучающихся в муниципальных образовательных учреждениях, а также 26 взяток от риэлтора через посредника за ускорение процедуры согласования документов на совершение сделок по отчуждению имущества несовершеннолетних.

19 ноября он отметит свой первый день рождения в местах лишения свободы. Каково сидеть в тюрьме человеку, еще недавно вхожему в высокие кабинеты, что такое настоящая дружба и как он будет строить свою жизнь после освобождения, экс-директор департамента образования омской мэрии рассказал в эксклюзивном интервью «СуперОмску».

Тюрьма – это испытание для дружбы. Как Ваши друзья отнеслись к Вашему аресту и заключению?

Настоящие друзья поступили, как друзья. Они помогают семье, и они помогают мне, ну а достаточно большое количество знакомых «растаяло». Я обычно не делил, сами понимаете, что друзей много не бывает. Тем более, есть друзья детства, есть друзья, которые потом приходят с возрастом уже в жизни. Скажем так, никакой сенсации нет. Тех людей, кого я считал близкими мне людьми и друзьями, они себя в этой ситуации так и проявили. Тех, кого я не считал друзьями, а так, приятелями, они поступили, как им велела совесть, но были и те, кого я считал друзьями, считал, что нас что-то связывает, и поэтому от них и не ожидал такого отношения, как будто я умер, как будто меня нет. Просто не поддерживать отношения, не позвонить и не спросить, как дела. Никто же не требует и не просит какой-то серьезной поддержки. Все абсолютно ожидаемо, за исключением одного человека. Их нельзя осуждать, просто нужно к этому отнестись как к данности, ведь сама ситуация дала понять, кто эти люди в моей жизни, они сами сделали этот выбор.

Вашей семье они помогают?

Вы знаете, больше женщины, я их называю тоже друзьями. В этой ситуации сильнее оказались именно дамы, чем мужчины. Теперь мне нужно думать о себе, а не о других. 4 года надо выдержать.

А как же возможность условно-досрочного освобождения?

У меня же еще штраф, который я выплатить никак не смогу, поэтому, скорее всего, УДО (условно-досрочное освобождение – ред.) мне «не светит».

Что Вы нового открыли в себе и людях, оказавшись в тюрьме?

Во-первых, то, что сил в человеке заложено больше, чем он думает. А во-вторых, обидно, что очень много людей по сути своей оказались трусами. Ничего нового, в принципе, не узнал. Единственное, чему меня научила вся эта ситуация – это меньше идеализировать людей, которые вокруг тебя находятся, хотя я был всегда был сторонником видеть в людях, наоборот, какие-то хорошие, положительные черты. Так меня учил мой куратор по жизни, мой педагог из института. Когда я ему говорил: «Сергей Сергеевич, ну почему вот Вы держите этого сотрудника, ну он же то не умеет, этого не может», он спорил со мной: «Знаешь, ты рассуждаешь с точки зрения того, что он не умеет делать, а я рассуждаю с точки зрения того, что он умеет делать и умеет делать это намного лучше, чем все остальные. И единственный этот плюс перечеркивает все его остальные минусы. Да, неудобный, да, некорректный, но я же с ним не дружу, я с ним работаю, поэтому мне важны не его человеческие, а его профессиональные качества». А мне, к сожалению, приходилось всегда работать так, что ценились больше человеческие качества на службе, чем профессиональные, и всегда принимались решения в отношении тех или иных людей по поводу того, удобны они или неудобны в общении, а не того, как они умеют работать на результат, на который мы все и поставлены. Это же неправильно, потому что наша работа, она всегда считается какой-то частью жизни, а не работы, такой, наверное, у нас, менталитет. Единственное, я просто удивился, находясь как в СИЗО, какое там  большое количество молодых мужчин, которые на длительные сроки будут оторваны от своих детей, семей и обычной жизни. Среди них, как мне показалось, много очень неглупых людей, половина из них имеют высшее образование.

Вы отрицали свою вину. Как Вы считаете, почему Вы здесь оказались? Это злой рок или чья-то ошибка?

Я просто не могу вам сказать то, что я думаю. А говорить что-то другое мне бы не хотелось.

Это правда, что у Вас ипотека и Вашей семье сейчас тяжело ее будет выплачивать?

Да, я сейчас во втором браке нахожусь. В первом браке у меня родилось двое сыновей. Ярославу 10 лет, Семену 7 лет.  В этом году младший пошел в первый класс, старший – в четвертый. Дети живут с мамой в квартире, за которую мне действительно еще выплачивать достаточно большую сумму. В втором браке с супругой Софьей в прошлом году 29 декабря у нас родился сын Мирон, у моей жены есть сын от первого брака, поэтому я воспитываю четырех детей. Поэтому самое тяжелое из того, что здесь предстоит, это то, что я буду переживать за детей. Ну и помимо ипотеки мне нужно выплачивать алименты на содержание сыновей.

О чем в своей жизни Вы больше всего жалеете?

Как и любой человек, конечно же, жалею о многом. Во-первых, что последнее время очень мало уделял внимания родителям, потому что работа и дети отнимали очень большое количество времени. Сожалею, что время ушло, родители сильно постарели, а уже ничего не вернешь. Конечно же, жалею, что оказался здесь.

Чем Вы займетесь после того, как выйдете на свободу?

В первую очередь, буду работу искать и надеюсь, что получится работать по специальности. Основная цель, конечно, это работа, потому что каждый мужчина должен содержать свою семью.

Вы планируете вернуться на муниципальную службу?

Вы знаете, нет, я уже сделал для себя определенные выводы. Я по специальности педагог, и я бы подумал о какой-то педагогической частной практике. Я думаю, это будет востребовано к тому моменту, когда закончится мой срок отбывания наказания, потому что сейчас много вводится дополнительных образовательных программ, и я думаю, что смогу вернуться к работе, близкой к моему образованию и специализации.

Вы работали на разных должностях в мэрии.  Где Вам работа приносила наибольшее удовлетворение? Каким своим поступком Вы гордитесь?

Удовлетворение мне приносила работа везде, потому что я работал с тем коллективом, который мог в большей степени формировать сам. Это было не то что бы мое условие, но я всегда просил моих руководителей дать мне самому возможность подбирать коллектив на ключевые позиции в том или ином управлении. Тяжело работать с людьми, которых кто-то отправил, которые ничего не хотят делать, тогда и результатов добиться сложно, а заслуга руководителя – это заслуга всего коллектива. Гордиться мне можно только одним, что три структуры, которыми я руководил, всегда были оценены по достоинству региональным правительством и профильными министерствами.

Вы работали на разных должностях в органах муниципальной власти. Кто для Вас идеал руководителя?

Я могу говорить только о тех, с кем мне приходилось работать лично. Я учился работать у Телевного Владимира Алексеевича. Сейчас он работает, если не ошибаюсь, управляющим делами в Законодательном собрании Омской области. В момент моего становления как  руководителя он был заместителем мэра города Омска. Он очень требовательный, но при этом он действительно учил и спрашивал по существу дела, и все объяснял очень доходчиво. Я всегда его привожу в пример всем, с кем я работал. И из руководителей городских, наверное, считаю грамотным руководителем и управленцем Виктора Филипповича Шрейдера.

Где Вы берете силы пережить эту жизненную ситуацию?

В воспоминаниях прошлого. Мне есть что вспомнить, ведь в моей жизни было много позитивных ярких моментов, ситуаций и хороших людей. И воспоминания очень помогают. Да, есть непростое настоящее, но есть мысли о будущем, и они позитивные и светлые. Приятно получать письма, мне много пишут знакомых и родственников. Помогают фотографии детей и мысли о будущем. 

Может быть, Вы кого-то хотите поблагодарить за помощь, за поддержку вашей семьи публично?

Нет, я думаю, это будет неудобно. Может быть, кого-то из тех, кого я не назову, это может обидеть. И как я могу давать оценку, кто сделал больше, а кто меньше? Каждый человек, кто просто сказал доброе слово, заслуживает внимания, а список таких людей очень большой.  Я думаю, что те, кто знают, они сами поймут, если я скажу общее «спасибо» всем тем, кто сейчас рядом с моими родными и близкими.

Некоторые СМИ утверждают, что в омских колониях плохо кормят, бьют, нарушают права заключенных. Как к Вам относятся здесь?

Мы с чего начали с вами разговор – я даже отказался от чая, когда пришел, потому что я только что пообедал. Я привык много кушать, а здесь я ни разу не оставался голодным. Понятно, что рацион с домашним я не могу сравнивать. Привык к этой еде, могу сказать, что она на пользу пойдет, по крайней мере, она полезная, и хватает не только мне, я же не один здесь сижу. Насчет каких-то там избиений, я ничего подобного не видел и ни от кого об этом не слышал.

Как к Вам относятся сотрудники колонии? Вас как-то выделяют среди других осужденных?

Мне сложно сказать, ведь мне не с чем сравнивать. Пока никакого особого отношения к себе не чувствую. Пообщавшись с сотрудниками, начальниками разных отделов, я заметил, что есть дифференцированный подход ко всем осужденным, и это правильно. Как я считаю, это потому что люди с разным социальным положением, разного возраста, по разной причине здесь оказавшиеся, вот к ним разный подход. Именно избирательный, личностный подход к личности осужденного.

Как Вы проводили свободное время в изоляторе?

Я в основном изучал юридические документы, потому что готовился к рассмотрению апелляционной жалобы.

За кого Вы голосовали в следственном изоляторе?

Я за действующего губернатора голосовал, за Назарова Виктора Ивановича.

В чем-то была разница между избирательным участком, на котором Вы привыкли голосовать и избирательным участком в СИЗО?

Абсолютно никакой разницы. Просто мы ходили организованно и в сопровождении сотрудников. Никто с нами никакой агитации не вел. Я сидел в камере, где нас было 10 человек, мы все голосовали. Единственное, меня все сокамерники спрашивали: «Ты про этого расскажи, про того расскажи». У нас трое не хотели идти голосовать или хотели прийти и проголосовать против всех, но я за месяц убедил их, что голосовать нужно.

Вы с кем-то подружились в колонии или следственном изоляторе?

Знаете, слово дружба здесь, наверное, неуместно. Друзья в жизни не так быстро появляются и не в этой ситуации. Мои друзья остались на воле, но, конечно, был контингент людей, с которыми мне было интересно общаться. И здесь есть такие люди.

Что Вам первое в глаза бросилось в колонии?

Я и ожидал, что здесь будет порядок, даже немного имел представление, потому что был в детской колонии в Морозовке, еще когда работал в департаменте молодежной политики, мы с детишками занимались воспитательной работой, возил туда ветеранов войны, ветеранов Афганистана. Был в военных частях и понимал, что здесь, как и там, порядок, чистота, правила. Я в армии не служил, но у меня сейчас такое ощущение, что я прохожу службу в армии. Дисциплина, порядок – вот так в двух словах я могу охарактеризовать колонию. То, что я сейчас вижу, напоминает мне военную часть, только что форма одежды у нас другая.

Использование данной информации возможно лишь при прямой гиперссылке на интервью и при указании на эксклюзивность материала РИА «СуперОмск».