В прошлом году на «Движении» картина известного журналиста Романа Супера в прямом смысле потрясла зрителя. Его документальный фильм «На кончиках пальцев» рассказал о девушке, больной буллезным эпидермолизом, который называют «синдромом бабочки». Роман провел два года рядом с этой девушкой, отснял около 20 часов хронометража и выпустил 70-минутный фильм. Дебют был оценен по достоинству – он одержал победу в номинации «Лучшая женская роль» и получил приз зрительских симпатий. А дальше – путешествие в Канны, признание и всеобщее восхищение главной героиней, которая почти 30 лет борется со своей болезнью.
Какую нишу в России занимает документальное кино, стоит ли нарушать его границы, и почему легче работается зарубежным документалистам – в интервью «СуперОмска» с Романом Супером.
Как член жюри документального кино в рамках конкурса «Движение. Жизнь», можете сказать пару слов о заявленной программе? Вы чего-то ожидаете, может, «делаете ставку» на свое впечатление от той или иной картины?
Я с самого начала сознательно очень бегло посмотрел список фильмов. Чтобы себя не ангажировать заранее материалом и фамилиями, которые могут быть мне знакомы. Я просто хочу как белый чистый лист пройти этот конкурс, а затем сделать выводы.
Вчера был первый показ в рамках конкурсной программы, и я, честно говоря, такого никогда не видел – зрители практически дрались за право первыми войти в зал. На мой взгляд, интерес очень большой.
Возможно, зритель максимально благоприятно относится к фестивальным мероприятиям, но, как мне кажется, гораздо реже интернет-пользователь открывает торренты, чтобы скачать именно документальное кино.
Это просто совсем разные истории. Сегодня мне хочется посмотреть игровое кино, а завтра – документальное. Но это не значит, что я люблю что-то больше – и то, и то прекрасно, если это талантливо сделано. Если чай хороший, то он обязательно будет вкусный. Так и здесь – документальные и игровые фильмы существуют для разного настроения.
Красная дорожная способствует популяризации документального кино?
Способствует. Но, на мой взгляд, гораздо в меньшей степени, чем попадание на экран телевизора. Потому что ничего более глобального, чем телевизор, к сожалению или к счастью, нет. В смысле распространения контента. Если документальное кино попало в телевизор, то, скорее всего, его посмотрят гораздо больше людей, чем на десяти фестивалях вместе взятых. Поэтому главный популяризатор – это теленачальник, у которого есть вкус.
Как у нас в стране с попаданием документального кино в телевизор?
Если по 10-балльной шкале, то на четверочку. Оно, безусловно, попадает, но не так часто, как хотелось.
На омском фестивале «Сибирь» режиссеры высказывались, что деньги – самая больная тема для документалистики, их практически невозможно заработать. Получается, что человек, который снимает документальное кино – альтруист.
Я думаю, что у всех по-разному. У кого-то 10 лет получается снимать документальное кино и находить на это спонсоров. Я не думаю, что за эти 10 лет выходит много заработать, но жить можно. Но конечно, если ты хочешь именно обогатиться, то правильней заниматься освоением природных ресурсов – нефти и газа, а не освоением человеческих эмоций с помощью создания документального кино. Это как книги писать в России. Рынок в нашей стране сформирован таким образом, что издатель не подразумевает, что автор, тратя себя несколько лет на написание произведений в жанре нон-фикшн, еще должен что-то есть. Его труд ценится не так, как должен, а гораздо ниже. С документальным кино история чуть лучше – у спонсоров и инвесторов есть понимание, что хорошая документалистика – это сложная и часто затратная технология.
Вы ожидали такой успех своего дебюта «На кончиках пальцев»?
Я не считаю, что есть какой-то суперуспех, если честно. Он поездил по фестивалям, он взял несколько призов, и это очень приятно, но у меня не было невероятных ожиданий. Мне очень приятно, если фильм у кого-то вызвал отклик, значит, он получился.
Я очень хотел бы снять, и я уверен, что обязательно что-то сниму. Я не могу говорить, что именно, но точно знаю, что это будет.
На ваш взгляд, где грань документального кино? Если, к примеру, взять европейский арт-хаус, то многие картины можно запросто отнести к этому жанру. Так вот, где та грань реального арт-хауса и реальной жизни, показанной в документалке.
Безусловно, границы, коих немало – жанровые, интонационные, художественные, со временем стираются. Одно становится другим, а другое – третьим. Документалистика прыгает в мокьюментари (псевдодокументалистика – фильмы этого жанра внешне соответствуют документальным фильмам, но их предмет является вымышленным и специально «замаскирован» под действительность), использует приемы мокьюментари или приемы художественного кино. Все используют всё, и это прекрасно. Чем больше художник нарушает правил, действительно талантливый художник, тем лучше и зрителю, и искусству. Потому что когда ты нарушаешь правила, появляются новые жанры, мысли и идеи.
Документальное кино – российское, европейское, американское, азиатское – оно чем-то отличается, или все это фильмы о людях, которые по эмоциональности и трагичности везде одинаковы?
Конечно, отличаются. К примеру, европейское и американское документальное кино отличается от нашего прежде всего тем, что там люди, которые его делают, на 100% свободны. Свободны от всяких стереотипов и с точки зрения производства кино, и с точки зрения мысли. А если ты свободен, то у тебя развязаны руки, а если у тебя развязаны руки, то кино твое, скорее всего, получится очень талантливым. То есть когда ты не останавливаешь себя, когда у тебя нет самоцензуры, когда ты проживаешь некоторую часть жизни с твоими героями и становишься их частью жизни без страха и скованности. Это очень круто. И еще отличается подход к производству. Слом канонов по нарушению правил – западная документалистика в полный рост это практикует, ничего не боясь.
Фото: Александр Румянцев, Юрий Кисилевский