Алексей Ермаков: «Вершина не важна - важен сам процесс восхождения»

Героями новой рубрики «СуперОмска» станут омичи, достигшие в сфере своих интересов исключительных результатов и получившие заслуженное признание. Кто-то из них никогда раньше не упоминался в СМИ, другие, наоборот, являются публичными персонами. Но каждый из наших героев - сильная яркая личность с четкой жизненной философией. Мы собираемся создать портретную галерею успешных омичей, чтобы показать, какими разными могут быть современные герои нашего города.

Алексей Ермаков. Бизнесмен, альпинист, марафонец

Алексей Ермаков полностью соответствует определению «состоявшийся мужчина». С 90-х годов занимается бизнесом, владеет прибыльной сетью обувных магазинов в Омске. У Ермакова большая семья, старшему  ребенку - сыну, уже больше двадцати лет.

Но кроме всего этого у Алексея Ермакова есть еще и страсть. Страсть к спортивным приключениям. В своей жизни он занимался разными видами спорта, в настоящее время сконцентрировался на трех: альпинизм, бег на марафонские дистанции и карате.

«Я считаю себя физкультурником, занимаюсь мультиспортом»,- шутит наш главный герой.  

Преодолев свою первую марафонскую дистанцию в 32 года, сейчас Алексей Ермаков участвует в марафонах по всему миру. Он является тем редким  (надеемся, что не единственным) омичом, который регулярно ездит  в США, страны Европы и Ближнего Востока, чтобы пробежать марафон.

Придя в альпинизм достаточно поздно - в 35-летнем возрасте – Ермаков принимает участие в сложнейших омских высокогорных экспедициях. В команде, представляющей СибГУФК, он поднимался на высшую точку Южной Америки  - гору Аконкагуа и высшую точку Северной Америки – гору Мак-Кинли, которая расположена вблизи полярного круга.    

И если большинству людей в жизни не нужны лишние трудности, то Алексей Ермаков ищет их сознательно. В спортивных приключениях, которые требуют мобилизации, выносливости и волевых качеств.

Закономерно, что такой образ жизни наложил отпечаток и на характер Ермакова. Добиваясь цели, пробегая марафон или с риском для жизни поднимаясь на вершину, Алексей Ермаков в первую очередь доказывает что-то самому себе. Наш герой не стремится демонстрировать свой статус, количество денег или достижения окружающим (он, например, не проявил активного интереса к этому материалу: «пишите, как хотите»).  О своих увлечениях Ермаков рассказывает максимально простым языком, не забывая поиронизировать над собой и своими спутниками.

Альпинист 

- Как ты пришел в альпинизм?

Алексей Ермаков. До альпинизма я ходил в какие-то походы, сплавлялся по рекам. Но почему-то когда я даже сплавлялся, я смотрел на горы и думал: «Вот туда бы интересно забраться».

В конце концов, я просто пришел в СибГУФК, познакомился с мастером спорта по альпинизму Игорем Здановичем и сказал: «Хочу на пик Ленина». Он мне отвечает: «Вот у нас  тут готовится поездка на Алтай..» - «А какой высоты там горы?» - «Более трех тысяч метров» - «Э,  это не интересно».

Я-то подумал, что сразу пойду на самые высокие горы. Марафоны я бегаю - что на гору не взойду? Взойду. Я тогда не знал всего безобразия, которое на самом деле там происходит.
В итоге накупил я себе всякой шняги и поехал на Алтай.

- Говорят, когда впервые сходишь в горы, они либо тебя забирают, либо ты туда больше ни ногой.

Алексей Ермаков. Так про что угодно можно сказать, про тот же бег. Человек чувствует: «Что-то это не мое». Ты вот постоянно бегаешь, а другой человек пробежит 3 км и думает: «На хер нужно…». На этом все заканчивается. Не важно, горы это или не горы.

- Ты сначала техническим альпинизмом занялся?

Алексей Ермаков. Да. Пошел по разрядам, меня все это затянуло. Потом я понял, что жестко технический альпинизм мне не очень интересен. Холодно, кто-то там впереди тебя в связке идет: лезет он - не лезет, не поймешь, ты стоишь и ждешь. Другое дело, когда ты первым лезешь, то хоть понимаешь, что движешься. Другие внизу стоят, матерятся: «Что ты там копаешься? Давай, жми!». Да и когда я улетел вместе со станцией (точкой страховки. – Ред.) , это на меня тоже повлияло. На самом деле я падал неоднократно, но страховка и люди выдерживали.

- А однажды не выдержали?

Алексей Ермаков. Да. Это было 3 года назад, 6 января. В новогодние праздники мы поехали в Ала-Арчу.

	Справка: Ала-Арча   - горный район Северного Тянь-Шаня, расположенный недалеко от столицы Киргизской республики – Бишкека. Относится к киргизскому Ала-Тау. В районе расположены вершины высотой до 4 875 метров.

В двойке полезли на Олега Кошевого. Такая дурацкая гора: кратер, у которого на вершине гребни, и на эти гребни нужно было залазить. Лезешь первым, на что-то опираешься. Тут как раз кусок скалы, проверил - вроде надежный. Схватился за этот кусок и вместе с ним полетел. Страховка с крючьями – «ших» – вылетает. Я упал на сыпуху (каменную  осыпь. – Ред.) и по ней вниз скатился вместе с веревкой, с рюкзаком. Сильно повредил колено. Еще и камень на голову упал: вскользь пролетел, но каску все равно разбил.

- А напарник что?

Алексей Ермаков. Напарник… у напарника горняшка была. Но она, видимо, тут же прошла. Я полежал немного, потому что был не в состоянии встать. Я просто лежал и дышал как рыбка на берегу. Собрались, и поехал я на попе вниз по сыпухе, потому что идти не мог. Всю одежду порвал. Пока спустился, начал пошевеливаться. У подножия встретили остальную часть группы, мы пошли в базовый лагерь. Зима, холод, на мне несколько слоев одежды - все подрано, сырое, что-то сочится, полный ботинок крови набежало.
 
Спустился в базовый лагерь, на стоянку Рацека (высота 3300 метров. – Ред.). Было такое состояние, что я понимал: если сейчас лягу усну, то завтра своим ходом не спущусь. Я еще находился под каким-то аффектом. Начал собираться вниз. Мужики подвыпили, байки травили, но рюкзак предложили помочь донести. Я отказался, зачем человека напрягать? И пошел. Понимаешь, тебе хочется быть самым сильным, а не то, чтобы за тебя кто-то вещи таскал. Спускался до альплагеря  (высота 2100 метров .– Ред.) шесть часов вместо обычных полутора-двух.  

Внизу, в гостинице, оказалась девушка-врач из Барнаула. Я когда снял с себя все это – у меня костяшка из колена выпала. Она мне зашила колено. На следующий день я был уже никакой: все отекло и жутко болело. В таком состоянии и в чужих штанах (пришлось «увести» чужие штаны, вся моя одежда была порвана) я уехал в Омск. Сейчас все подзажило, и кажется, что будто все не страшно.

- У тебя после этого случая не было желания бросить альпинизм?

Алексей Ермаков. Я просто не знал, какие могут быть последствия, смогу ли я ходить как раньше. Если бы колено не начало загибаться, я бы не смог ни в горы ходить, ни бегать. Сначала я ходил с тросточкой, а потом оно стало спокойно работать. Видишь ли, когда я получил травму, у меня возникали другие мысли: «Так, теперь я буду писать диссертацию», разрабатывать свою технологию занятий спортом, когда у тебя не сгибается нога.

Вообще я понял, что очень сложные технические маршруты мне ходить незачем. Дальше нужно быть более молодым, когда все быстро срастается. А не так, когда по полгода ребра болят.

- После этого случая ты решил перейти от технического к высотному альпинизму?

Алексей Ермаков. На самом деле я к высотному альпинизму и стремился, но я к нему стремился планомерно, потихоньку. Те же зимние сборы в Ала-Арче были подготовкой. Сейчас я понимаю, какие в высотном альпинизме трудности. Какие-то простые вещи, которые менее опытным людям не понятны.

-  За последние годы ваша команда поднималась на самую высокую точку Южной Америки и самую высокую точку Северной Америки. Какие, по твоему мнению, основные сложности  в высотном альпинизме?

Алексей Ермаков. Сложность одна – это акклиматизация. Тебя просто плющит на высоте. Ты чувствуешь себя дико больным по утрам, пока еще не расходился. Когда мы ходили на Мак-Кинли, у меня язык все время был как промокательная бумага. Язык сухой, небо сухое, жажда мучает, и ты не можешь утолить жажду. Сделал глоток, два, три и ничего не помогает. Как бороться с этим, не понятно. Ты идешь, тебе плохо – ты сел отдохнуть, но отдохнуть не можешь, хоть полчаса просиди. Встаешь - не отдохнул ни хрена: «Опять идти, господи!». И насколько я понимаю, я еще ходил по простым маршрутам.

Какие у вашей группы планы на будущее?

Алексей Ермаков. Мы планируем в 2015 году на Чо-Ойю в Непале пойти. Это из восьмитысячников наиболее простой.

	Справка: Чо-Ойю – гора на границе Непала с Тибетом. Шестая по высоте вершина в мире (8201 м). Первое восхождение на Чо-Ойю совершили члены  австрийской экспедиции Херберт Тихи, Йозеф Йёхлер и шерпа Пасанг Дава Лама.19 октября 1954 года. Второй по числу восхождений восьмитысячник после Эвереста.

- Там смертность ниже, чем на других восьмитысячниках?

Алексей Ермаков. Ну, смертность…что там…со смертностью все понятно. Народ на высоте мрет, потому что сердце начинает не выдерживать. Ты и сам иногда думаешь – еще 10 шагов и все, скопытишься.

- И что в такой ситуации нужно делать?

Алексей Ермаков. Не знаю… жить, идти дальше. Вообще, чем дольше ты ходишь в горы, тем яснее ты понимаешь, с какими трудностями тебе придется столкнуться. И ты к ним, может, не столько физически, сколько морально готов. Ты знаешь: голова заболит, сердце будет колотиться - нехорошо. Голова заболела, сердце заколотилось, а ты думаешь: «Ну и ладно!».

- Альпинизм - это все-таки один из самых рискованных видов спорта.

Алексей Ермаков. За год в карате травм больше получаешь, чем в альпинизме. Любой выход из дома заведомо опасен: опасно по городу на автомобиле ездить или дорогу переходить. Кроме того, в опасности тоже есть своя прелесть. Иногда возвращаешься с гор и рад, что живой остался.

- Так зачем вообще в горы ходить?

Алексей Ермаков. Это красиво.

- Красивые вершины?

Алексей Ермаков. Я понял, что именно вершину оценивать – красива она или не красива - не стоит. Иногда ты поднимаешься, а вокруг все в тумане. Вот как мы поднялись на Мак-Кинли – там ветрище, пурга. Ты не видишь ничего, потому что очки замерзли. Снимаешь очки – все как сплошной белый фон. Разглядываешь вершину уже когда вниз домой пришел, на компьютере. А там ты просто невменяемый - кода смотреть эту красоту-то? Иногда нет времени даже на вершине остановиться: «Все - вниз спускаемся, погода портится!»

Все дело в пути, так же? А что там вершина, фигня. Путь наверх, вниз, приключение в целом - только это есть смысл оценивать. Важен сам процесс восхождения. Так же, как и марафон ты бежишь: точка пересечения с финишем, конечно, важна, но это только краткий миг по сравнению со всей дистанцией.

Марафонец 

- В каких городах ты бежал марафон?

Алексей Ермаков. В Омске, Афинах, Стамбуле, Берлине, Дубае, Риме, Париже, Нью-Йорке, Чикаго. В некоторых по несколько раз.

- Нравится бегать в толпе?

Алексей Ермаков. Для тех, кто не претендует на попадание в первую десятку, марафон – это по большому счету праздник. На массовых соревнованиях бежать легче, веселее и интереснее. Толпа заводит  и начинается эйфория в хорошем смысле слова. При этом марафон я бегу один, крайне редко бывало, что я бегу с кем-то основную часть дистанции.

- Часто ты встречаешь соотечественников на заграничных марафонах?

Алексей Ермаков. Очень мало россиян ездят по марафонам. Четыре-пять человек встречаю, не больше, в основном из Москвы. Конечно, при таких встречах всегда радуюсь. Иногда флаг России с собой беру, но люди не всегда знают, чей это флаг, говорят: «О, это - француз».

- Русские бегуны, видимо, не готовы платить деньги, чтобы куда-то лететь только для того, чтобы пробежать марафон…

Алексей Ермаков. У нас за участие в Сибирском международном марафоне просят копейки – каких-то 300 рублей. В  Нью-Йорке, например, участие в марафоне стоит 345 долларов. На Нью-Йоркском марафоне разыгрывается лотерея. Ты платишь взнос 11 долларов за участие в лотерее, выиграл – попадешь, не выиграл – не попадешь. А есть марафоны, на которые можно попасть только по записи. На лондонский марафон для русских запись на два года вперед. На берлинский марафон очень сложно попасть. Там 40 тыс. человек бежит и все равно для всех не хватает мест, шанс, что ты попадешь туда, 1 к 3.

- Наверное, берлинский марафон какой-то особенный?

Алексей Ермаков. Мне он понравился больше всего.

- Почему?

Алексей Ермаков. Потому что, во-первых, на протяжении практически всего маршрута стоят болельщики и это безумно приятно. Во-вторых, на дистанции через какие-то промежутки выступают музыканты: либо рок-группа, либо какое-то пианино, либо диджеи, либо даже коллективы в национальных костюмах. Музыка задает ритм, это такой допинг: она эмоционально тебя толкает вперед.

- Можешь рассказать, чем отличается Сибирский международный марафон от других международных марафонов?

Алексей Ермаков. По организации Сибирский международный марафон уступает, конечно. Например, я никогда не видел на омском экспо (место для регистрации и выдачи номера. – Ред.) стендов по диагностике обуви.

Болельщиков в Омске очень мало, не сравнить с другими городами. На нашем марафоне по большому счету только у кинотеатра Маяковского сборище, в городке Нефтяников, на остальной трассе пусто. Может, это не так важно, но приятно, когда болельщики тебя поддерживают, аплодируют.

У меня есть пожелание в адрес администрации Сибирского международного марафона, чтобы  дизайн футболок был такой, чтобы не бросать футболку в ящик с вещами, иной раз даже не примерив, а носить с удовольствием. Плюс медали – на некоторых марафонах просто первоклассные медали, просто загляденье. На омском  марафоне не всегда хорошие медали дают.  

- Зато взнос 300 рублей.

Алексей Ермаков. Ну и что что 300. Можно сделать 100 рублей, но еще хуже. Возьмите 600  рублей и сделайте все круто.

- Дело в том, что за 600 рублей не все пойдут. Сейчас уже люди говорят, что дорого.

Алексей Ермаков. Это меня и удивляет. Марафон требует организации, больших затрат, а люди хотят получить все на халяву. Они просто не знают, сколько это стоит в других городах.

- Насколько я знаю, ты принимал участие в SIM 2012 года, который проводился вечером в экстремальную жару. Ты добежал до финиша? Поделись впечатлениями.

Алексей Ермаков. Это был самый тяжелый марафон, который я бежал. Температура  +37, от асфальта идет жар, марево. Ты реально задыхаешься, сердце начинает биться, как в горах на высоте. В бутылках дают горячую воду, а когда ты уже бежишь в Нефтяниках, изнемогаешь от жажды, тебе предлагают: «Вот бананы только». Остается только внутренне посмеяться.  

Уже на восьмом километре я понял, что тут будет не хорошо. И тем не менее за 5 часов я доковылял до финиша. Я вообще не понимаю тех, кто добровольно сходит с дистанции.

Это был не совсем и бег, скорее, преодоление. Зато теперь есть что вспомнить.

С другой стороны,  я рад, что он был такой: любой марафон сложный, а такой - сложный вдвойне. Мне нравятся сложные вещи, тяжелые. Марафонский забег тем и притягателен, что тяжел сам по себе. И в горы идешь – там тяжело тебе, в этом кайф.  

Я помню последние10 км бежал с каким-то мужиком из Тары: то я его обгоню, то он меня. В итоге я его обогнал минут на 5-10. Я уже финишировал, оклемался, вижу, он финиширует, вышел к нему, как к родному. Первые слова, которые он сказал: «Леха, это просто ***** какой-то». Такое счастье у него было! 

P.S. Бизнесмен 

- Любое путешествие рано или поздно заканчивается. Я знаю, что труднее всего встраиваться в обыденную жизнь после гор. У альпинистов даже есть такой термин «ровняшка» (по аналогии с горняшкой). Когда ты возвращаешься с гор, все кажется ненастоящим, тебе чего-то постоянно не хватает, жизнь теряет свою яркость…

Алексей Ермаков. Равнинный синдром меня не волнует. Когда я спускаюсь, меня ждет наплыв срочных дел. Как удар по лицу. Я, грубо говоря, с поезда сразу возвращаюсь в рабочий кабинет. Довольно тяжелый момент: только что ты ледорубом размахивал, а теперь список дел смотришь, так что херней страдать времени нет.

Это как в триатлоне – только выплыл – сел на велосипед, слез с велосипеда – побежал. То же самое и здесь, некогда задумываться.

Я так организовал свою жизнь, и меня все устраивает. Пока ничего лучшего не могу себе создать. Даже не знаю, что, собственно, может быть лучше.