Сегодня в культурной среде всей страны непрерывно обсуждается громкое задержание бывшего директора театра «Гоголь-центр» Алексея Малобродского. Его отправили под стражу до 19 июля. Малобродскому предъявлено обвинение по ст. 159 УК РФ – мошенничество в особо крупном размере. Следствие считает, что в период с 2011 по 2014 год руководство театра похитило около 200 млн рублей.
В частности, Малобродский обвиняется в растрате средств, выделенных на спектакль «Сон в летнюю ночь». Постановка якобы не состоялась. Художественный руководитель театра «Гоголь-центр» Кирилл Серебренников утверждает, что это не так, и призвал зрителей театра помочь. Но рецензии и отзывы зрителей, и фотографии постановки за аргумент пока не принимают.
Другими обвиняемыми по делу о хищении государственных средств, выделенных на поддержку культуры, стали бывший главный бухгалтер некоммерческой организации «Седьмая студия» Нина Масляева и экс-гендиректор этой компании Юрий Итин.
Коллективы и творческие деятели более 15 городов России поддержали акцию солидарности с Алексеем Малобродским и другими фигурантами нашумевшего дела. Омская драма не осталась в стороне, опубликовав обращение в официальной группе театра и обозначив, что заключение под стражу фигурантов – излишне жесткая мера пресечения.
«СуперОмск» обратился за комментарием к артисту Омского драматического театра Олегу Теплоухову с просьбой пояснить свою позицию относительно как акции, так и сложившейся ситуации с фигурантами дела «Гоголь-центра».
Олег, почему вы присоединились к акции поддержки экс-главы «Гоголь-центра»?
Поддерживаю по одной простой причине – потому что заведенное дело, на мой взгляд, дутое. Дело давнее, вспомнили о нём вдруг, и не предъявили ни одного доказательства. Но за решётку людей упрятали. Громко! Его называют акцией устрашения. А на мой взгляд, оно показывает абсурдность и нелепость существования культуры в стране и самое главное – абсурдность существования конституции. Идет нарушение огромного количества законов. Нарушена презумпция невиновности – это раз. Я лично не знаю фигурантов, но я знаю людей, которые их знают. А эти люди для меня, несомненно, вне подозрений.
Во-вторых, что касается законов относительно культуры – у нас один закон противоречит другому, поэтому директора вынуждены выкручиваться, иначе театральная культура просто погибнет. Театральный закон несовершенен – это мягко сказано. Я говорю про законы финансирования театров. Театр приравнен к сфере услуг, и все идет через тендер. Это безумно. Не может театр финансироваться на уровне прачечной – мол, ищем, где дешевле и проще. Есть сроки выпуска спектаклей, есть творческие законы, по которым спектакли делаются. Их необходимо придерживаться, чтобы театр жил и вовремя выпускал спектакли, как они были задуманы режиссером. А у нас наоборот – дикое противоречие. И худруки, и директора вынуждены выкручиваться.
Ведение этого дела жестко и бесчеловечно. Взять старого человека, пожилую женщину, и бросить за решетку. И я считаю, что дело очень сильно раздуто. Путаются цифры, сегодня называется одна сумма, завтра – другая. Есть ощущение, что дело срочно придумывают на ходу. Кого-то будто надо схватить, а ищут ведь совершенно не там. Когда уже мы будем честны по отношению к себе? Во всей этой ситуации часто звучит фраза «для всех закон один» – она очень лицемерно звучит. Если закон один, так давайте ему следовать, и следовать во всём и со всеми.
А было ли что воровать? Насколько легко работая в театре, присвоить себе миллионы?
Украсть в театре и обогатиться в театре – достаточно сложно. Когда хотят воровать – в театр не идут. Понятно, что выпуск больших и громких спектаклей – дорогостоящее мероприятие, но обогатиться, тем не менее, на них очень сложно. Читаю комментарии, кричат: «Ааа, наворовали». Так не доказано, за руку никто никого не ловил, а репутация людей уже испорчена. Очень хочется, чтобы в родной стране государство уважало человека, а не требовало от него уважения к себе. Любовь по заказу не производится, она не бывает по приказу.
Если прокуратура выдает постулат, что спектакля не было, а рецензии - не аргумент, это уже нездорово. Очень хочется напомнить депутатам и следственному комитету: «Ребята, есть конституция, которую пока никто не отменял. Тогда отмените ее сами. Так будет честнее и понятнее».
Как считаете, поможет ли в рассмотрении дела поддержка фигурантов со всей страны?
Очень хотелось бы в это верить, но что-то внутри подсказывает, что как минимум все спустят на тормозах. Уважения не проявят, извиниться – они вряд ли извинятся. Варианта два – или пришьют что-то, или просто ничего не найдут. Единственное, на мой взгляд в этой ситуации, это, может быть, просто какая-то неувязка с документацией. Потому что правила оформления финансовой документации всё время меняются, в этом может быть вся заковырка. А хищения там нет, я уверен.
Ищут воров в культуре – не там воров надо искать. Сунулись в сферу, заведомо зная, что защитить эту сферу некому, за неё не вступится никто. Культура — не строительство, не промышленность, не банковская сфера. Она, по сути, беззащитна. Вообще, это всё очень тревожно. Я не хочу назвать это наездом на театр, на культуру. Но факты говорят, как минимум, о скоропалительности решения, о некомпетентности преследователей.
Как считаете, стали ли Итин, Масляева и Малобродский, так сказать, жертвами самой фигуры Кирилла Серебренникова? Кстати, не исключено ведь, что со дня на день его могут перевести в статус обвиняемого.
Итин, Масляева и Малобродский стали жертвами раздутого и сочиненного дела. Их выставили крайними. Я не думаю, что Серебренникова переведут в статус обвиняемого. Это громкая фигура не только в России, но и в мире. Это будет огромный шум. Серебренников у всех на виду, а вот директора и бухгалтеры обычно в тени. Их несложно сделать крайними. Если дело будет дальше раздуваться, то раскручиваться будут на этих трех людях.
Сама история абсолютно непрозрачная. Следствием занимаются люди, которые в специфике театрального производства не понимают ничего. Спектакль потрогать нельзя, его можно только посмотреть, почувствовать и потом вспоминать. Это не сфера материального производства, это иная, духовная сфера.