Врач Омской клинической больницы скорой медицинской помощи № 1 Анатолий Калиниченко в ходе специально организованной пресс-конференции подробно рассказал, как проходило спасение политика.
«Всегда считал свой целью спасение жизни и здоровья наших пациентов, в данном случае мы действовали так же. Поступил вызов, предварительный диагноз «кома». Врачи сработали оперативно. Для понимания, а то были слова, мол, два часа нет диагноза, четыре часа нет диагноза. Что такое кома неясного генеза – это пласт десятков диагнозов. Мы стабилизируем пациента, ИВЛ, одновременно с этим проходит диагностический поиск, исключаются диагнозы. Понятно, что хотелось бы услышать простой понятный диагноз, но не всегда так просто. После того, как были исключены «простые», так скажем, диагнозы, лечение позволило нам стабилизировать пациента, он перестал умирать, мы продолжили диагностику. Мы не могли не обращать внимание на общественно-политический статус пациента, были готовы к повышенному вниманию. Хотя ничего необычного мы не делали, лечили как обычного пациента, организовали консилиумы. Диагноз «отравление» был одним из первых, в том числе и у скорой помощи. Если бы мы нашли отравление, для нас это было бы намного проще, и проще бы проходило лечение. Из результатов трех лабораторий – омской, томской, московской – стало ясно, что ядов и следов не выявлено. Раз не выявлено, то мы отошли от этого диагноза и продолжили поиск в другом направлении», – рассказал заместитель главного врача БСМП № 1 Калиниченко.
Кроме того, врач пояснил, что на процесс появлияла и информационная шумиха, которая образовалась вокруг больницы со знаменитым пациентом.
«На все лечение и на историю оказания помощи влияли и другие факторы: общение с правоохранительными органами, ведь случай похож на криминальный. Общение с родственниками, здесь было более напряженно, чем всегда, это легло на наши просьбы. По просьбам родственником мы посвятили достаточно времени на общение с немецкой санавиацией. Мы понимали, что от вас и всей страны ждут информирования. Мы не стали делать так, как мы должны были делать, не стали закрываться, для нас это тоже было сложно, поскольку мы не делаем это каждый день. Хотя не можем забывать 323 ФЗ. У нас есть пациент, мы принимаем решения исходя из его интересов, но ничто не является определяющим для разглашения закона. Для нас на первом месте – закон. В этой ситуации мнение родственников не имеет значение. С родственниками мы общались, в палату проводили», – пояснил начмед.
Со слов врача, первое общение с родственникам было напряженным, но они к этому привыкли, поскольку ежесуточно поступает до двухсот человек, но после первого общения напряжение спало и в дальнейшем мы общались конструктивно и без особенного негатива.
Начмед также поделился неприятным удивлением, когда обнаружил шквал негатива в медиапространстве вокруг врачей и больницы.
«Я лично проводил в аэропорт пациента, не участвуя в личном оказании помощи, я не реаниматолог. Вернулся домой, зашел в интернет и поразился шквалу негативной информации. Но это, естественно, наверное. Поразило другое, что многие люди, журналисты, врачи, позволили себе комментарии, не владея информацией, мол, неправильно лечили, покажите нам все и мы тогда вас оценим. Эти люди должны знать, что закон нам не дает такой возможности. У нас цель – не удовлетворить интересы всех людей, которые интересуются мелочами, а наша цель – чтобы пациент выздоровел и вернулся домой здоровым. Но в то же время мы получили и огромную поддержку, спасибо за это», – сообщил Калиниченко.
Врач также поблагодарил всех коллег, которые участвовали в спасении политика, а главный врач Александр Мураховский пообещал учесть работу этих медиков при назначении премирования.
Напомним, утром 20 августа 2020 года Алексею Навальному стало плохо во время перелета Томск – Москва, из-за чего самолет экстренно сел в аэропорту Омска, откуда его госпитализировали в БСМП № 1.