Сергей Дмитриевский, бывший начальник Управления ГИБДД по Омской области.

Полковник полиции Сергей Дмитриевский был отстранен от должности начальника Управления ГИБДД по Омской области в апреле 2012 года, проработав на этом посту чуть меньше двух лет. Причиной отстранения и последующего увольнения стало  возбуждение уголовного дела по части 1 статьи  285 УК РФ («Злоупотребление должностными полномочиями») и части 3 статьи 160 УК РФ («Присвоение и растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному, с использованием своего служебного положения»). Дмитриевского обвиняли в том, что он на протяжении двух лет неоднократно заправлял свой личный автомобиль и автомобиль своей жены по служебной топливной карте. По итогам служебной проверки, сравнившей данные путевого листа и показания спидометра служебной BMW, было подсчитано, что полковник похитил бензин на 70 тыс. рублей.

Во время следствия объем похищенного топлива резко уменьшился. Обвинение заявляло о 17 эпизодах незаконной заправки автомобиля Дмитриевского на 15,7 тыс. рублей. Уголовное преследование за злоупотребление должностными полномочиями прекратили в связи с отсутствием состава преступления (постановление о прекращении уголовного преследования).

Суд посчитал доказанными только 2 эпизода из 17. Судья Центрального районного суда Алексей Полищук установил, что в феврале 2012 года Сергей Дмитриевский дважды заправлял свой автомобиль по топливной карте, присвоив 90 литров казенного бензина. Урон, причиненный полковником органам внутренних дел, составил 1753 рубля 20 копеек. Суд не нашел «использования служебного положения», и в итоге Дмитриевский Сергей Вячеславович был признан виновным в совершении преступления по части 1 статьи 160 УК РФ («Присвоение и растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному»), оштрафован на 5 тыс. рублей и освобожден от уголовного наказания в связи с истечением срока давности (приговор).

Обвинительный приговор был вынесен Дмитриевскому Центральным райсудом 28 апреля 2014 года. Ни в одном из официальных сообщений следственного комитета, рассказывающих о результатах суда, не фигурировала эта смешная цифра в 1 750 рублей.

«Они, наверное, стесняются написать правду», – предполагает Сергей Дмитриевский.

Полковник отдал службе 22 года. Пришел после армии рядовым инспектором и дослужился до начальника регионального управления ГИБДД. И даже спустя два года после увольнения Дмитриевский называет свою бывшую работу службой, аббревиатуру ГИБДД заменяет на служебное ГАИ, а свои мысли формулирует не по-граждански четко и скупо.

«Зачем тебе публиковать это интервью? Спроси сейчас у людей, и 80% тебе заявят, что он невиновен», – сказал мне знакомый, лично работавший с Сергеем Дмитриевским.

И тем не менее «СуперОмск» дает возможность полковнику Дмитриевскому в полном объеме озвучить свою позицию по поводу его увольнения и судебного процесса.

В первой части интервью Сергей Дмитриевский делится подробностями суда и следствия, которое, по его мнению, было предвзятым. Во второй части интервью обсуждаются причины увольнения полковника из органов.  Дмитриевский рассказывает о своей службе в автоинспекции и отношениях с бывшими коллегами по работе.

Часть 1. Следствие и суд

Сергей Дмитриевский со своим адвокатом Андреем Хабаровым в зале суда

Для начала скажу, что служба тыла в 2010 году передала в мое пользование автомобиль BMW с уже имеющимися расхождениями в показаниях спидометра и путевого листа. За эти расхождения меня, собственно, и судили. Расхождения были уже в 2009 году, и этот факт был установлен следствием.

В качестве моей вины суду приводились результаты проверки специалистов автотранспортного хозяйства МВД (АТХ МВД). 27 февраля 2012 года они приехали на территорию полка ДПС на Красных Зорь и провели проверку показаний спидометра и путевого листа. Специалист АТХ в акте проверки пишет, что показания спидометра составляют 171 449 км. Далее машину перегоняют в АТХ УМВД, и этот же специалист, как он говорил, либо на следующий день, либо через день составляет еще один акт, в котором указывает аналогичные показания спидометра. На суде у него спросили, почему вы 27-го осматривали машину и зафиксировали показания 171 499 км, потом машину своим ходом перегнали в АТХ (расстояние 5-7 км), и показания снова 171 499? Такого физически быть не может. Он не смог пояснить. Более того, тот акт, который им был составлен в АТХ, датирован также 27 числа за полчаса до первого акта. Как такое может быть? Этот сотрудник АТХ заявил, что записал дату машинально. Вместе с тем в материалах уголовного дела имеется акт осмотра BMW, датированный июнем 2011 года и подписанный тем же специалистом, где зафиксированы показания спидометра 175 613 км, т. е. на 5 тыс. км больше, чем в феврале 2012 года.

В мае 2012 года следователь на территории АТХ составляет протокол осмотра места происшествия, указывает в протоколе показания спидометра 171 449 км и фотографирует при этом приборную панель. Этот протокол в качестве доказательств моей вины приобщен к материалам уголовного дела. Получается, что в феврале и в мае фиксируются одинаковые показания, хотя машина передвигается своим ходом. У нас сразу возник вопрос: почему показания не меняются? Проведенной по инициативе защиты экспертизой фотографий щитка приборной панели автомобиля BMW, сделанных следователем, установлено, что содержание показаний общего пробега на приборной доске соответствует 171 845 км, которые на 400 км отличаются от тех, которые указывает следователь, что в переводе на процессуальный язык называется внесением должностным лицом в протокол следственных действий заведомо недостоверных сведений.

В двух актах, составленных сотрудниками МВД, и протоколе осмотра места происшествия стоит один и тот же пробег - 171 449 км.

Мы ходатайствовали перед судом исключить этот протокол как недопустимое доказательство. Но суд в приговоре такие моменты называет индивидуальными особенностями зрительного восприятия следователя, а акты, которые составляли сотрудники тыла УМВД, – «технической ошибкой».

Меня обвиняют в присвоении 90 литров бензина. Я с самого начала проверки не отрицал факты заправки личного автомобиля 17 и 26 февраля, так как использовал его в процессе служебной деятельности. Эти дни были выходные, водитель отдыхал, а я нес службу в соответствии с распоряжениями руководства. Представители УМВД также не отрицали, что Дмитриевский в эти дни был на службе. При расследовании уголовного дела следователем была запрошена детализация моих телефонных соединений, которая также подтверждает мое присутствие в местах проведения мероприятий, обозначенных в распоряжениях. Тогда возникает вопрос: о какой личной заинтересованности идет речь, когда в эти дни я был на службе? Да, я не отрицаю, возможно, здесь усматривалось нарушение порядка ведомственной эксплуатации автотранспорта, но мои действия были продиктованы исключительно служебными интересами. (Стоит отметить, что Дмитриевским в последующие рабочие дни 18 и 27 февраля был заправлен служебный автомобиль за свой счет на те же 90 литров. – Прим. ред.).  

Еще один важный момент: УВД рассчитывалось за бензин с «Газпром нефтью» с определенной отсрочкой. За февральское топливо расчет происходил 19 марта. А 2 марта еще до начала проверки я внес в кассу АТХ УМВД 70 тыс. рублей. То есть УМВД 19 марта  рассчиталось с ОАО «Газпромнефть» внесенными мной деньгами. Тогда о каком ущербе для УВД идет речь?

А вы рассчитывали, что решение суда может быть каким-то другим?

По большому счету, у меня была надежда на справедливое рассмотрение дела. С самого начала была очевидной предвзятость и обвинительный уклон следствия. Это только подтвердили судебные допросы сотрудников тыла МВД, которые путались в показаниях или теряли память. Почему суд при установлении обстоятельств получения и расчета за топливо, а также противоречий в виде «технических ошибок» сотрудников АТХ и проблем со «зрением» у следователя постановил такой приговор, вопрос больше риторический.

Вы собираетесь все инстанции пройти?

Сейчас мы подали апелляционную жалобу. Потом в Омске останется кассация, если апелляционная инстанция не найдет причин, по которым необходимо будет вернуть данный приговор обратно. В теории это не исключено, на практике я бы хотел увидеть мотивированные ответы на мои вопросы. Я понимаю, что в подобных делах решения принимаются судьей не в совещательной комнате.

Часть 2. Служба и работа

Понятно, что у любого действия есть причина, которая это действие вызвала. Причина, наверное, во мне, в моем отношении к службе. Некоторые считают нормальным делом позвонить на телефон начальнику ГИБДД для того, чтобы он «развел» какие-то вопросы на дороге либо по ним, либо по их друзьям, родственникам. Если начальник почему-то не делает этого, возникают личные обиды.

У вас еще были какие-то конфликтные ситуации на работе?

Я не считаю расхождения во мнениях по тем или иным вопросам конфликтной ситуацией.

Если вы не настроены говорить о причинах увольнения, можем мы обсудить вашу нынешнюю работу? Чем вы сейчас занимаетесь?

Занимаюсь вопросами эксплуатации транспорта по своему гражданскому образованию. Гражданская специальность есть, и, думаю, я всегда найду, где себя реализовать.Понятно, что для меня и для моей семьи этот период был непростой. Дай Бог, мы его завершим, пройдем.

Вы сейчас общаетесь с теми людьми, с которыми работали?

Конечно. Я же живу здесь, никуда из Омска не уехал. Круг общения сузился, но с коллегами по работе я встречаюсь. Когда по дороге передвигаюсь, инспекторы меня узнают. Я же все-таки 20 лет проработал в ГАИ.

Расскажите подробнее о своей работе в автоинспекции.

В ГАИ я пришел после армии, закончил СибАДИ и в июне 1990 года устроился в Центральное РОВД на должность инспектора ДПС. В 1990-м году я пришел на службу, в 2012-м меня уволили.

А сколько лет вы несли службу непосредственно на дороге?

До 94-го года я работал в должности инспектора и старшего инспектора ДПС. Но сказать, что до 94-го года я на дороге стоял, а после кабинетной работой занимался, тоже неправильно. У нас все сотрудники ГИБДД участвуют в различных мероприятиях. Ты должен быть всегда готов взять свисток, жезл и выйти на дорогу. Я думаю, что тому, кто сейчас возглавляет службу, много головной боли доставляет нехватка личного состава. Камера может зафиксировать скорость и прислать конверт, но остановить пьяного водителя она, к сожалению, не может.

Какие у вас остались воспоминания о прежней работе?  

Из этих 22 лет в ГАИ я 17 лет проработал в одном подразделении – оно тогда называлось Центральное ГАИ, располагалось в Амурском поселке. Коллектив был сплоченный, кадровой текучки как таковой не было. Поэтому у меня о том периоде больше положительных воспоминаний: все работали единым коллективом, не было тех, кто за спиной что-то ковыряет или таит. С 2004 до 2007 годы я  работал заместителем начальника Центрального ГАИ, потом меня назначили главой Кировского ГАИ. Через год мне предложили возглавить Первомайский отдел. Я и сам в принципе не возражал – с 1990 года я живу в Амурском поселке, а начальник ГАИ никогда в 18:15 домой не уходит. Потом назначили в управление службы по городу, дальше я перешел в региональное управление ГАИ. Здесь уже были новые для меня задачи: приходилось учитывать специфику сельских районов, заниматься безопасностью федеральных автотрасс. К сожалению, не удалось реализовать много моментов, которые я для себя намечал.

Ваши бывшие коллеги рассказывают, что изменилось после вашего ухода?

Ну что изменилось – руководитель новый пришел. Наверное, неправильно будет сейчас что-то комментировать, потому что я не знаю, какие перед ним ставятся задачи и как он их выполняет. В любом случае я желаю ему успехов в его нелегкой службе.

Я пытаюсь понять причины: почему ваша достаточно удачная карьера завершилась таким образом? Видимо, дойдя по служебной лестнице до какого-то уровня, вы просто не вписались в тот круг принципов, который на этом уровне господствовал.

Все зависит от внутреннего содержания. Кто-то готов быть в роли обслуживающего персонала, кто-то – нет. Но ты же не один. За тобой ведь стоит вся служба – все 1200 человек. Отказываясь от своих принципов, ты предаешь всю службу. Это обывателей можно ввести в заблуждение, но тех сотрудников, которые вместе с тобой работают, не обманешь. Ты можешь что угодно говорить, но когда ты придешь в коллектив, здесь все знают, что происходит и кто какие позиции отстаивает. Поэтому я никогда не считал возможным поступаться принципами службы в обмен на благосклонность.